В продолжении этого топика — рассуждения об обществе и социальной эволюции, смысле и функции авторского права и анализ соответствия современного копирайта целям его существования.
Все факты и рассуждения, приведенные в предыдущем разделе, применимы, в основном, лишь к животным, но не к человеку. В течение относительно короткого периода времени (если считать с момента появления человека разумного — homo sapiens — примерно 200 тысяч лет) человек как вид резко выделился из естественной среды обитания, активно преобразовав ее и создав свою собственную среду — антропосферу. Попытаемся выделить причины столь резкого по биологическим меркам прогресса.
Как было отмечено в предыдущем разделе, живой организм реагирует на внешние воздействия, используя имеющуюся у него информацию. Изначально эта информация представляется в виде молекул ДНК и РНК, однако в ходе эволюционного развития живые организмы превратились в самообучающиеся системы, спопобные использовать информацию не только генетическую, но и приобретенную за время жизни. Однако передавать приобретенную информацию через поколения сложные живые организмы были не способны до тех пор, пока не возникло человеческое общество.
Конрад Лоренц в своем монументальном труде «Агрессия» высказывается по этому поводу так: «У животных нет символов, передаваемых по традиции из поколения в поколение. Вообще, если захотеть дать определение животного, которое отделяло бы его от человека, то именно здесь и следует провести границу.»
Далее в той же главе Лоренц замечает, что определенный перенос приобретенного опыта свойствен и животным, правда лишь в незначительной (по сравнению с человеком) степени: например, крысы способны передавать из поколения в поколение знания об опасности ядов. В литературе описан замечательный факт, который с полным правом можно считать аналогом авторской деятельности человека: синицы в Англии научились проклевывать крышки бутылок с молоком и есть сливки (этот факт и подобные приведен, например, здесь); это умение быстро распространилось по всей популяции.
Более детально вопрос передачи приобретенного опыта разрабатывает Докинз в главе 12 «Эгоистичного гена» и далее в книге «Расширенный фенотип». Докинз пишет: «Мне думается, что репликатор нового типа недавно возник именно на нашей планете. Он пока ещё находится в детском возрасте, всё ещё неуклюже барахтается в своем первичном бульоне, но эволюционирует с такой скоростью, что оставляет старый добрый ген далеко позади.»
Под «первичным бульоном» Докинз понимает питательную среду человеческой культуры, а под новым репликатором (мемом) — единицу передачи культурного наследия. Возможность передачи не только полученной по наследству информации, но и накопленного опыта радикально расширяет возможности эволюции и в конечном итоге создает новую эволюционирующую единицу — общество.
Следует подчеркнуть, что решающей оказалась не сама по себе способность к абстрактному (символьному) мышлению — многие животные способны к сложным логическим построениям — а именно способность к передаче абстрактных данных. Мем возник тогда, когда появилась единая питательная среда — культурная. Культурные контакты превратили популяцию людей в новую сущность — общество.
За более детальным рассмотрением вопросов общественной эволюции обратимся к следующему источнику: Л. Е. Гринин, А. В. Коротаев. Социальная макроэволюция и исторический процесс (часть 1, часть 2, часть 3); этот научный труд мы настоятельно рекомендуем к прочтению для более глубокого понимания тех общих принципов, которые мы коротко изложим здесь и далее.
В отличие от популяции животных, человеческое общество представляет собой не просто множество особей, проживающих на ограниченной территории, но скорее нечто, подобное многоклеточному организму. Ричард Холлпайк в «Принципах социальной эволюции» исследует вопросы сходства организма биологического и организма социального, замечая, что социальный организм подразделяется на органы (общественные институты) и клетки (отдельные члены общества), причем отдельные клетки и органы демонстрируют специализацию в пределах одного организма. Все клетки многоклеточного организма несут одинаковый набор генов, с той лишь разницей, что в разных типах клеток более активны разные участки хромосомы. Подобно этому, все члены общества воспитаны в одной культурной традиции и разделяют общий информационный фонд. Если обратиться к приведенному в предыдущем разделе кибернетическому определению жизни, общество — живой организм, поскольку представляет собой управляющую систему в чистом виде.
Главным же отличием организма социального от организма биологического является сам принцип формирования лежащего в основе информационного фонда: общество самостоятельно, усилиями своих граждан, формирует и фильтрует информационный фонд, который, тем самым способен в течение жизненного цикла общества к многократным, порой, радикальным изменениям.
В качестве вводного замечания, заметим, что социальная эволюция и социальный прогресс — не одно и то же. История подсказывает множество примеров, когда цивилизации в ходе своего развития приходили в упадок, деградировали и, в конце концов, умирали. Однако в конечном итоге история человека как вида демонстрирует, пусть и неравномерное, но все же движение от более простых форм социальной организации к более сложным. Поэтому, в первом приближении, мы будем использовать слова «прогресс», «развитие» и «эволюция» как синонимы.
Причины социальной эволюции и по сей день исследованы на системном уровне крайне слабо. Многие социологи, начиная с Огюста Конта и Эмиля Дюркгейма, выдвигают свои теории движущих сил общественного прогресса. Наиболее полный критический разбор различных теорий дается Питиримом Сорокиным в статье «О так называемых факторах социальной эволюции». Позволим себе обширную цитату из этого труда:
Выводы Сорокина хорошо согласуются с изложенными выше соображениями: социальная эволюция есть процесс накопления и распространения ненаследственной информации — репликаторов нового типа, мемов (по Докинзу) или «понятий» по Сорокину. Исследуя факторы, положившие начало социальной эволюции, Гринин и Коротаев пишут:
Создание, хранение и передача информации являются главным условием существования общественного организма и одновременно главным результатом его жизнедеятельности. Неудивительно, что в ходе исторического развития человечества при нарастающем разделении труда в обществе быстро выделилась значительная группа людей, занимающихся исключительно производством нематериальных ценностей, что, в свою очередь, привело в 20-м веке к такому комплексному социально-эволюционному скачку, как научно-техническая эволюция.
По-видимому, одновременно с появлением страты авторов появлялось и авторское право. Не случайно первые законы, регулирующие эту отрасль, возникли в ходе развития книгопечатания, когда началось формальное отделение тех, кто создает произведение искусства либо научное знание, от тех, кто его представляет публике. Вопросы разделения труда в сфере производства и распространения информации требуют отдельного дополнительного исследования, и мы не будем здесь вдаваться в подробности.
Наконец, мы приблизились вплотную к вопросу смысла и функций авторского права в контексте социальной эволюции человечества.
Как было показано в предыдущих разделах, социальный прогресс есть результат и одновременно источник инновационной деятельности человека; само по себе общество возникает в результате интенсификации информационного обмена, причем способность социума к восприятию новых идей и самореорганизации в новые, более прогрессивные на данном историческом этапе развития формы, является не просто желаемой, но фактически необходимой для выживания общества; неэволюционирующие социальные организмы неизбежно вытесняются и/или погибают.
Что же такое авторское право? Как и любая другая отрасль права, авторское право занимается регулированием некоторой области человеческой деятельности. Как было отмечено в предыдущем разделе, в последние несколько столетий члены общества, занимающиеся производством культурных ценностей, выделились в отдельную подсистему; авторское право возникло как регулятор отношений субъектов этой подсистемы между собой и с остальной частью общества.
Отсюда закономерно вытекают цели правового регулирования авторской деятельности: обеспечение максимальной эффективности работы инновационной сферы общества и, отсюда, прогресса общества в целом.
Исходя из представленных выше рассуждений о смысле, особенностях и факторах социальной эволюции, мы можем выделить следующие цели правовой регуляции инновационной деятельности:
Отдельно следует подчеркнуть, что от регулятора требуется обеспечение не просто постоянной генерации новой информации, но и фильтрации всего множества создаваемых идей для выделения наиболее перспективных, ведущих, в конечном счете, к социальныму ароморфозу, т.е. качественно новому усложнению и развитию общества.
Теперь, когда цели существования авторского права сформулированы достаточно четко и корректно, мы можем перейти к рассмотрению современной нам правовой системы с точки зрения соответствия ее сформулированным целям.
Итак, какой из стоящих перед ним целей современное авторское право соответствует? К сожалению, лишь четвертой. Современное авторское право действительно предоставляет достаточно эффективный механизм обеспечения финансированием инновационной сферы человеческой деятельности.
Увы, даже и эту задачу мы не можем считать вполне выполненной, поскольку существующий механизм содержит, помимо собственно авторов, еще и значительный довесок к ним в лице т.н. «правообладателей», т.е. компаний, не производящих собственно интеллектуальных продуктов, но занимающихся администрированием процессов распространения инноваций в обществе. К недостаткам такого способа организации взаимодействия инновационной подсистемы с остальными сферами общества относится не только (и не столько) значительное увеличение затрат на производство объектов авторского права (по некоторым данным, примерно в 10 раз — например, в фармацевтике), но и то, что такие компании способны оказывать прямое влияние как на общество, так и на авторов в своих собственных интересах. Если на первый недостаток мы еще можем закрыть глаза — в самом деле, никем не доказана возможность такого перераспределения ресурсов без подобных издержек, которые, кстати, достаточно хорошо соответствуют закону Парето, — то второй недостаток представляется нам значительно более серьёзным, поскольку первейшим интересом правообладателя является именно перераспределение ресурсов в свою пользу, а не собственно инновационная деятельность и, тем более, социальные ароморфозы и реорганизация общества (которые для него, по большому счету, совершенно не желательны).
Однако влияние администраторов информационного обмена, к сожалению, сводится не только к перераспределению ресурсов. С момента появления массовой культуры крупные правообладатели фактически присвоили себе право вмешиваться в сам процесс эволюции информационного фонда.
В силу признания за автором исключительных прав на произведение авторское право прямым и непосредственным образом вмешивается в распространение идей (мемов по Докинзу или понятий по Сорокину) в человеческом обществе. Напомним, что интенсификация культурного и научного обмена является интегрально важнейшей причиной и одновременно прямым следствием социального прогресса; современное авторское право явным образом ограничивает распространение мемов в обществе, ставя во главу угла чисто экономические интересы ограниченной группы лиц. В свете приведенных выше рассуждений, мы можем констатировать, что приведенные в п. 2.1 аргументы защитников существующей концепции интеллектуальной собственности неверны по сути: только интенсификация культурного и научного обмена приводит к дальнейшему накоплению интеллекутальных ценностей и, в конечном счете, к социальному прогрессу; перераспределение ресурсов в пользу инновационной сферы за счет снижения интенсивности обмена информацией в долгосрочной перспективе приведет к замедлению прогресса, поскольку именно возрастающая интесивность обмена информацией является основой для перераспределения ресурсов, но никак не наоборот.
Сам по себе принцип оплаты за каждый условный акт передачи данных в условиях экпоненциального роста интенсивности информационного обмена рано или поздно приведет к тому, что общество окажется просто не в состоянии оплачивать авторские отчисления, сколь бы низкая цена не была выставлена за каждый экземпляр. В этой ситуации обществу в целом и каждому человеку в отдельности просто невыгодно дальнейшее социальное развитие.
Возведение искусственных барьеров на пути распространения мемов, чего добиваются сегодняшние «правозащитные» организации, ведет к замедлению или даже прекращению микроэволюции мемов, разделению глобального информационного пространства на множество локальных, к информационному голоду и эволюционному застою. Если вернуться к сравнению биологического и социального организма, то взымание платы за доступ к информации примерно эквивалентно взыманию с клетки платы за доступ к кровотоку.Однако снижение интенсивности культурного и научного обмена — не единственная проблема действующего авторского права. Современная индустрия производства интеллектуальных ценностей все более очевидно нивелирует значение факторов отбора, которые должны действовать над информационным фондом. Так же, как и в области производства материальных ценностей, в области культуры происходит неуклонное смещение центра тяжести в сторону производства одноразовых произведений. Для индустрии массовой культуры, ориентирующейся на максимально большее число потребителей, выгодно производить такой продукт, который, с одной стороны, привлекает потребителя своей новизной, а с другой — быстро надоедает. В результате, абсолютное большинство производимых культурных ценностей в итоге так и не поступают в общечеловеческий информационный фонд, быстро вытесняясь очередной поделкой-однодневкой. Конкретные механизмы, приводящие в итоге к производству суррогатного культурного продукта, будут рассмотрены нами позднее в отдельном исследовании.
При этом, стоит отметить, индустрия массовой культуры не просто наводняет рынок некачественным продуктом, но и стремится в конечном итоге вытеснить из общественного сознания те ценности, которые были накоплены за предыдущие несколько веков человеческой деятельности. Хотя в современном праве существует понятие «общественное достояние», которое, по логике, должно распространяться бесплатно, в реальности нет никаких механизмов, обеспечивающих его преимущественное распространение, а политика ведущих издателей фактически игнорирует это самое «общественое достояние». Вот, например, записи произведений Бетховена и Рахманинова на amazon.com (авторские права на произведения Бетховена истекли, а на произведения Рахманинова — нет) — попробуйте найти разницу в стоимости между ними. Или, например, разницу в стоимости трагедий Шекспира и книг Дэна Брауна.
Поскольку авторское законодательство никак не стимулирует распространение «общественного достояния» (и, более того, в чем-то препятствует, поскольку на пользователя фактически возложена ответственность самостоятельно выяснять легальность попавшего к нему экземпляра авторского произведения), то фактически эта норма не более, чем фикция. Например, нам неизвестно ни одной значительной коллекции public domain музыкальных записей. Поскольку размещение публичного достояния в открытом доступе выполняется энтузиастами (при редкой поддержке государства), то ни о какой возможности конкурировать с масс-медиа в сфере продвижения и распространения информации о себе речь не идет.
Фактически, администраторы распространения информации присвоили себе право осуществления отбора над информационным фондом, поскольку способны создавать очевидно неравные условия для выживания различных мемов. Положенный в стол патент, не внедряемый из-за завышенной цены, фактически бесполезен. Активно рекламируемая поп-музыка имеет в разы большие шансы занять «среду обитания» мемов, нежели те формы искусства, в которые не вкладываются деньги.
И, наконец, коснемся вопроса оценки и внедрения инноваций. Совершенно очевидным представляется тот факт, что современное законодательство прямо запрещает быстрое внедрение технических и культурных достижений, предоставляя автору право полного контроля над опубликованным произведением, что означает не только материальный ценз на распространение инновации, но и просто возможность запрета внедрения инновации или установку избирательно заградительных условий внедрения. Что касается преобразования общества за счет внедрения технических и, особенно, культурных инноваций, то эта возможность представляется нам совершенно невероятной в современных условиях.
Итак, современное авторское право не соответствует целям своего существования по всем пунктам, за исключением, быть может, регулирования распределения ресурсов в пользу авторов (и правообладателей). Именно этот факт заставляет меня говорить о том, что современное законодательство должно быть пересмотрено, причем пересмотрено полностью, а не обычные рассуждения о несправедливости взымания платы за некоммерческое использование, несправедливую оценку упущенной выгоды, завышенные цены и пр. Изменение авторского права должно включать в себя не просто механизм интенсификации культурного обмена — а это относительно просто сделать — но и нормы, которые заново запустят факторы искусственного отбора над информационным фондом и внедрения инноваций. Без этого простое разрешение свободно качать из торрентов бессмысленно по сути, поскольку социальный прогресс не сводится только лишь к простому накоплению информации как таковой.
Признаться честно, лично я пока не вижу, каким образом текущая ситуация может быть переломлена. Вполне допускаю, что точка невозвращения уже пройдена, и возврат к «нормальным» формам отбора уже невозможен. Окажутся ли новые формы отбора пригодными для осуществления дальнейшего социального развития — большой вопрос, и однозначного ответа на него пока нет.
Настоящим передаю вышеизложенный текст в общественное достояние.
2.3. Общество и социальная эволюция
Все факты и рассуждения, приведенные в предыдущем разделе, применимы, в основном, лишь к животным, но не к человеку. В течение относительно короткого периода времени (если считать с момента появления человека разумного — homo sapiens — примерно 200 тысяч лет) человек как вид резко выделился из естественной среды обитания, активно преобразовав ее и создав свою собственную среду — антропосферу. Попытаемся выделить причины столь резкого по биологическим меркам прогресса.
Как было отмечено в предыдущем разделе, живой организм реагирует на внешние воздействия, используя имеющуюся у него информацию. Изначально эта информация представляется в виде молекул ДНК и РНК, однако в ходе эволюционного развития живые организмы превратились в самообучающиеся системы, спопобные использовать информацию не только генетическую, но и приобретенную за время жизни. Однако передавать приобретенную информацию через поколения сложные живые организмы были не способны до тех пор, пока не возникло человеческое общество.
Конрад Лоренц в своем монументальном труде «Агрессия» высказывается по этому поводу так: «У животных нет символов, передаваемых по традиции из поколения в поколение. Вообще, если захотеть дать определение животного, которое отделяло бы его от человека, то именно здесь и следует провести границу.»
Далее в той же главе Лоренц замечает, что определенный перенос приобретенного опыта свойствен и животным, правда лишь в незначительной (по сравнению с человеком) степени: например, крысы способны передавать из поколения в поколение знания об опасности ядов. В литературе описан замечательный факт, который с полным правом можно считать аналогом авторской деятельности человека: синицы в Англии научились проклевывать крышки бутылок с молоком и есть сливки (этот факт и подобные приведен, например, здесь); это умение быстро распространилось по всей популяции.
Более детально вопрос передачи приобретенного опыта разрабатывает Докинз в главе 12 «Эгоистичного гена» и далее в книге «Расширенный фенотип». Докинз пишет: «Мне думается, что репликатор нового типа недавно возник именно на нашей планете. Он пока ещё находится в детском возрасте, всё ещё неуклюже барахтается в своем первичном бульоне, но эволюционирует с такой скоростью, что оставляет старый добрый ген далеко позади.»
Под «первичным бульоном» Докинз понимает питательную среду человеческой культуры, а под новым репликатором (мемом) — единицу передачи культурного наследия. Возможность передачи не только полученной по наследству информации, но и накопленного опыта радикально расширяет возможности эволюции и в конечном итоге создает новую эволюционирующую единицу — общество.
Следует подчеркнуть, что решающей оказалась не сама по себе способность к абстрактному (символьному) мышлению — многие животные способны к сложным логическим построениям — а именно способность к передаче абстрактных данных. Мем возник тогда, когда появилась единая питательная среда — культурная. Культурные контакты превратили популяцию людей в новую сущность — общество.
За более детальным рассмотрением вопросов общественной эволюции обратимся к следующему источнику: Л. Е. Гринин, А. В. Коротаев. Социальная макроэволюция и исторический процесс (часть 1, часть 2, часть 3); этот научный труд мы настоятельно рекомендуем к прочтению для более глубокого понимания тех общих принципов, которые мы коротко изложим здесь и далее.
В отличие от популяции животных, человеческое общество представляет собой не просто множество особей, проживающих на ограниченной территории, но скорее нечто, подобное многоклеточному организму. Ричард Холлпайк в «Принципах социальной эволюции» исследует вопросы сходства организма биологического и организма социального, замечая, что социальный организм подразделяется на органы (общественные институты) и клетки (отдельные члены общества), причем отдельные клетки и органы демонстрируют специализацию в пределах одного организма. Все клетки многоклеточного организма несут одинаковый набор генов, с той лишь разницей, что в разных типах клеток более активны разные участки хромосомы. Подобно этому, все члены общества воспитаны в одной культурной традиции и разделяют общий информационный фонд. Если обратиться к приведенному в предыдущем разделе кибернетическому определению жизни, общество — живой организм, поскольку представляет собой управляющую систему в чистом виде.
Главным же отличием организма социального от организма биологического является сам принцип формирования лежащего в основе информационного фонда: общество самостоятельно, усилиями своих граждан, формирует и фильтрует информационный фонд, который, тем самым способен в течение жизненного цикла общества к многократным, порой, радикальным изменениям.
2.4. О движущих силах социального прогресса
В качестве вводного замечания, заметим, что социальная эволюция и социальный прогресс — не одно и то же. История подсказывает множество примеров, когда цивилизации в ходе своего развития приходили в упадок, деградировали и, в конце концов, умирали. Однако в конечном итоге история человека как вида демонстрирует, пусть и неравномерное, но все же движение от более простых форм социальной организации к более сложным. Поэтому, в первом приближении, мы будем использовать слова «прогресс», «развитие» и «эволюция» как синонимы.
Причины социальной эволюции и по сей день исследованы на системном уровне крайне слабо. Многие социологи, начиная с Огюста Конта и Эмиля Дюркгейма, выдвигают свои теории движущих сил общественного прогресса. Наиболее полный критический разбор различных теорий дается Питиримом Сорокиным в статье «О так называемых факторах социальной эволюции». Позволим себе обширную цитату из этого труда:
Именно в [...] отличии человека от животного и лежит вся суть дела. Это-то отличие и дает возможность существования особой от биологии науки — социологии, специально изучающей явления и свойства специфически человеческие. Если бы не было этого отличия, не должна была бы быть и социология — тогда все человеческие явления умещались бы в области биологии. Но это отличие налицо, а потому налицо и социология. А отсюда само собой вытекает, что ее объектом изучения должны быть специфически социальные (отличные от биологических) явления, и в частности в вопросе о факторах эволюции — не биологические, а чисто социальные факторы. Между тем многие из указанных факторов — размножение, питание, борьба рас, антропологическое строение, географические и климатические условия, страдание и наслаждение и другие — все эти факторы, общие миру животных, — общебиологические и даже физико-химические. Все это объекты биологии, а не социологии. Отсюда становится понятной незаконность подобного решения проблемы социальных факторов.
[...]
Как видно из сказанного, в вопросе о факторах социальной эволюции должно и формально, и по существу иметь дело только с социальными же, а не с иными факторами. Теперь спрашивается: каковы же эти или этот фактор, та основная причина, которая обусловливает собою не самый факт социальной эволюции?
[...]
Сущностью социального явления служит факт взаимодействия индивидов и групп. Но, конечно, этим сказано еще далеко не все. [...] Социальное явление есть мир понятий, мир логического (научного — в строгом смысле этого слова) бытия, получающийся в процессе взаимодействия (коллективный опыт) человеческих индивидов. [...] Человеческое общество, вся культура и вся цивилизация в конечном счете есть не что иное, как мир понятий, застывших в определенной форме и в определенных видах.
Выводы Сорокина хорошо согласуются с изложенными выше соображениями: социальная эволюция есть процесс накопления и распространения ненаследственной информации — репликаторов нового типа, мемов (по Докинзу) или «понятий» по Сорокину. Исследуя факторы, положившие начало социальной эволюции, Гринин и Коротаев пишут:
Уже на дочеловеческом уровне среди ряда высокоорганизованных животных отмечается существование обусловленной во многом генетически поведенческой предрасположенности к исследовательской активности, которую можно рассматривать в качестве вполне автономной и фундаментальной движущей силы социокультурной эволюции вообще и мощного фактора социального развития в частности.
Создание, хранение и передача информации являются главным условием существования общественного организма и одновременно главным результатом его жизнедеятельности. Неудивительно, что в ходе исторического развития человечества при нарастающем разделении труда в обществе быстро выделилась значительная группа людей, занимающихся исключительно производством нематериальных ценностей, что, в свою очередь, привело в 20-м веке к такому комплексному социально-эволюционному скачку, как научно-техническая эволюция.
По-видимому, одновременно с появлением страты авторов появлялось и авторское право. Не случайно первые законы, регулирующие эту отрасль, возникли в ходе развития книгопечатания, когда началось формальное отделение тех, кто создает произведение искусства либо научное знание, от тех, кто его представляет публике. Вопросы разделения труда в сфере производства и распространения информации требуют отдельного дополнительного исследования, и мы не будем здесь вдаваться в подробности.
2.5. О функциях авторского права в человеческом обществе
Наконец, мы приблизились вплотную к вопросу смысла и функций авторского права в контексте социальной эволюции человечества.
Как было показано в предыдущих разделах, социальный прогресс есть результат и одновременно источник инновационной деятельности человека; само по себе общество возникает в результате интенсификации информационного обмена, причем способность социума к восприятию новых идей и самореорганизации в новые, более прогрессивные на данном историческом этапе развития формы, является не просто желаемой, но фактически необходимой для выживания общества; неэволюционирующие социальные организмы неизбежно вытесняются и/или погибают.
Что же такое авторское право? Как и любая другая отрасль права, авторское право занимается регулированием некоторой области человеческой деятельности. Как было отмечено в предыдущем разделе, в последние несколько столетий члены общества, занимающиеся производством культурных ценностей, выделились в отдельную подсистему; авторское право возникло как регулятор отношений субъектов этой подсистемы между собой и с остальной частью общества.
Отсюда закономерно вытекают цели правового регулирования авторской деятельности: обеспечение максимальной эффективности работы инновационной сферы общества и, отсюда, прогресса общества в целом.
Исходя из представленных выше рассуждений о смысле, особенностях и факторах социальной эволюции, мы можем выделить следующие цели правовой регуляции инновационной деятельности:
- Интенсификация взаимодействия индивидов в сорокинском смысле как передачи понятий и идей (мемов).
- Обеспечение постоянной генерации и избирательного сохранения инновационной информации, т.е. осуществление сознательного, целенаправленного и непрерывного искусcтвенного отбора над информационным фондом.
- Качественная оценка и максимально быстрое и гибкое внедрение разработанных инноваций, вплоть до полной реорганизации структуры общества.
- Перераспределение имеющихся в распоряжении общества ресурсов для содержания занимающейся производством научных и духовных ценностей страты общества и, более того, обеспечения ее социальной базой для дальнейшего развития.
Отдельно следует подчеркнуть, что от регулятора требуется обеспечение не просто постоянной генерации новой информации, но и фильтрации всего множества создаваемых идей для выделения наиболее перспективных, ведущих, в конечном счете, к социальныму ароморфозу, т.е. качественно новому усложнению и развитию общества.
Теперь, когда цели существования авторского права сформулированы достаточно четко и корректно, мы можем перейти к рассмотрению современной нам правовой системы с точки зрения соответствия ее сформулированным целям.
3. О современной системе авторского права
3.1. Авторское право как регулятор распределения ресурсов
Итак, какой из стоящих перед ним целей современное авторское право соответствует? К сожалению, лишь четвертой. Современное авторское право действительно предоставляет достаточно эффективный механизм обеспечения финансированием инновационной сферы человеческой деятельности.
Увы, даже и эту задачу мы не можем считать вполне выполненной, поскольку существующий механизм содержит, помимо собственно авторов, еще и значительный довесок к ним в лице т.н. «правообладателей», т.е. компаний, не производящих собственно интеллектуальных продуктов, но занимающихся администрированием процессов распространения инноваций в обществе. К недостаткам такого способа организации взаимодействия инновационной подсистемы с остальными сферами общества относится не только (и не столько) значительное увеличение затрат на производство объектов авторского права (по некоторым данным, примерно в 10 раз — например, в фармацевтике), но и то, что такие компании способны оказывать прямое влияние как на общество, так и на авторов в своих собственных интересах. Если на первый недостаток мы еще можем закрыть глаза — в самом деле, никем не доказана возможность такого перераспределения ресурсов без подобных издержек, которые, кстати, достаточно хорошо соответствуют закону Парето, — то второй недостаток представляется нам значительно более серьёзным, поскольку первейшим интересом правообладателя является именно перераспределение ресурсов в свою пользу, а не собственно инновационная деятельность и, тем более, социальные ароморфозы и реорганизация общества (которые для него, по большому счету, совершенно не желательны).
Однако влияние администраторов информационного обмена, к сожалению, сводится не только к перераспределению ресурсов. С момента появления массовой культуры крупные правообладатели фактически присвоили себе право вмешиваться в сам процесс эволюции информационного фонда.
3.2. Влияние авторского права на распространение идей
В силу признания за автором исключительных прав на произведение авторское право прямым и непосредственным образом вмешивается в распространение идей (мемов по Докинзу или понятий по Сорокину) в человеческом обществе. Напомним, что интенсификация культурного и научного обмена является интегрально важнейшей причиной и одновременно прямым следствием социального прогресса; современное авторское право явным образом ограничивает распространение мемов в обществе, ставя во главу угла чисто экономические интересы ограниченной группы лиц. В свете приведенных выше рассуждений, мы можем констатировать, что приведенные в п. 2.1 аргументы защитников существующей концепции интеллектуальной собственности неверны по сути: только интенсификация культурного и научного обмена приводит к дальнейшему накоплению интеллекутальных ценностей и, в конечном счете, к социальному прогрессу; перераспределение ресурсов в пользу инновационной сферы за счет снижения интенсивности обмена информацией в долгосрочной перспективе приведет к замедлению прогресса, поскольку именно возрастающая интесивность обмена информацией является основой для перераспределения ресурсов, но никак не наоборот.
Сам по себе принцип оплаты за каждый условный акт передачи данных в условиях экпоненциального роста интенсивности информационного обмена рано или поздно приведет к тому, что общество окажется просто не в состоянии оплачивать авторские отчисления, сколь бы низкая цена не была выставлена за каждый экземпляр. В этой ситуации обществу в целом и каждому человеку в отдельности просто невыгодно дальнейшее социальное развитие.
Возведение искусственных барьеров на пути распространения мемов, чего добиваются сегодняшние «правозащитные» организации, ведет к замедлению или даже прекращению микроэволюции мемов, разделению глобального информационного пространства на множество локальных, к информационному голоду и эволюционному застою. Если вернуться к сравнению биологического и социального организма, то взымание платы за доступ к информации примерно эквивалентно взыманию с клетки платы за доступ к кровотоку.Однако снижение интенсивности культурного и научного обмена — не единственная проблема действующего авторского права. Современная индустрия производства интеллектуальных ценностей все более очевидно нивелирует значение факторов отбора, которые должны действовать над информационным фондом. Так же, как и в области производства материальных ценностей, в области культуры происходит неуклонное смещение центра тяжести в сторону производства одноразовых произведений. Для индустрии массовой культуры, ориентирующейся на максимально большее число потребителей, выгодно производить такой продукт, который, с одной стороны, привлекает потребителя своей новизной, а с другой — быстро надоедает. В результате, абсолютное большинство производимых культурных ценностей в итоге так и не поступают в общечеловеческий информационный фонд, быстро вытесняясь очередной поделкой-однодневкой. Конкретные механизмы, приводящие в итоге к производству суррогатного культурного продукта, будут рассмотрены нами позднее в отдельном исследовании.
При этом, стоит отметить, индустрия массовой культуры не просто наводняет рынок некачественным продуктом, но и стремится в конечном итоге вытеснить из общественного сознания те ценности, которые были накоплены за предыдущие несколько веков человеческой деятельности. Хотя в современном праве существует понятие «общественное достояние», которое, по логике, должно распространяться бесплатно, в реальности нет никаких механизмов, обеспечивающих его преимущественное распространение, а политика ведущих издателей фактически игнорирует это самое «общественое достояние». Вот, например, записи произведений Бетховена и Рахманинова на amazon.com (авторские права на произведения Бетховена истекли, а на произведения Рахманинова — нет) — попробуйте найти разницу в стоимости между ними. Или, например, разницу в стоимости трагедий Шекспира и книг Дэна Брауна.
Поскольку авторское законодательство никак не стимулирует распространение «общественного достояния» (и, более того, в чем-то препятствует, поскольку на пользователя фактически возложена ответственность самостоятельно выяснять легальность попавшего к нему экземпляра авторского произведения), то фактически эта норма не более, чем фикция. Например, нам неизвестно ни одной значительной коллекции public domain музыкальных записей. Поскольку размещение публичного достояния в открытом доступе выполняется энтузиастами (при редкой поддержке государства), то ни о какой возможности конкурировать с масс-медиа в сфере продвижения и распространения информации о себе речь не идет.
Фактически, администраторы распространения информации присвоили себе право осуществления отбора над информационным фондом, поскольку способны создавать очевидно неравные условия для выживания различных мемов. Положенный в стол патент, не внедряемый из-за завышенной цены, фактически бесполезен. Активно рекламируемая поп-музыка имеет в разы большие шансы занять «среду обитания» мемов, нежели те формы искусства, в которые не вкладываются деньги.
И, наконец, коснемся вопроса оценки и внедрения инноваций. Совершенно очевидным представляется тот факт, что современное законодательство прямо запрещает быстрое внедрение технических и культурных достижений, предоставляя автору право полного контроля над опубликованным произведением, что означает не только материальный ценз на распространение инновации, но и просто возможность запрета внедрения инновации или установку избирательно заградительных условий внедрения. Что касается преобразования общества за счет внедрения технических и, особенно, культурных инноваций, то эта возможность представляется нам совершенно невероятной в современных условиях.
Заключение и выводы
Итак, современное авторское право не соответствует целям своего существования по всем пунктам, за исключением, быть может, регулирования распределения ресурсов в пользу авторов (и правообладателей). Именно этот факт заставляет меня говорить о том, что современное законодательство должно быть пересмотрено, причем пересмотрено полностью, а не обычные рассуждения о несправедливости взымания платы за некоммерческое использование, несправедливую оценку упущенной выгоды, завышенные цены и пр. Изменение авторского права должно включать в себя не просто механизм интенсификации культурного обмена — а это относительно просто сделать — но и нормы, которые заново запустят факторы искусственного отбора над информационным фондом и внедрения инноваций. Без этого простое разрешение свободно качать из торрентов бессмысленно по сути, поскольку социальный прогресс не сводится только лишь к простому накоплению информации как таковой.
Признаться честно, лично я пока не вижу, каким образом текущая ситуация может быть переломлена. Вполне допускаю, что точка невозвращения уже пройдена, и возврат к «нормальным» формам отбора уже невозможен. Окажутся ли новые формы отбора пригодными для осуществления дальнейшего социального развития — большой вопрос, и однозначного ответа на него пока нет.
Настоящим передаю вышеизложенный текст в общественное достояние.
