На вопросы аудитории Хабрахабра ответил Александр Зудин — руководитель подразделения интеллектуальных мобильных устройств Paragon Software. Вот уже 15 лет они делают софт под различные мобильные платформы. Многие помнят их русификацию Newton (в интервью идёт речь, как они получили у Apple доступ к ядру операционной системы). Мы попросили Александра поделиться своим мнением относительно того, куда рынок идёт сейчас, почему среди мобильных платформ такой хаос и когда закончатся бесконечные технологические революции.
Как вы оцениваете деятельность Google на рынке операционных систем и, в частности, мобильных устройств?
Надо чётко отдавать себе отчёт в том, какие задачи ставит перед собой Google на рынке мобильных устройств. Первичная задача максимального сокращения доли конкурирующих платформ и зачистки рынка пока выполняется крайне успешно. Однако, это не самоцель. Google настроен на рынок мобильной и геотаргетинговой рекламы, а также мобильных сервисов — эти цели достаточно далеки от целей производителей мобильного железа.
Всем памятен пример проблем со второй версией ОС Android, для которой у первых моделей просто не хватало памяти. И это только вершина айсберга противоречий, лежащих между производителями железа и Google. Исторически успешными на мобильном рынке были только производители, предлагающие «коктейль» из софта и железа в одном стакане — Apple Newton, RIM (BlackBerry), Palm, Nokia, сейчас Apple. Android пока не укладывается в эту канву, и сейчас прогнозировать его будущее очень сложно.
Современный мобильный рынок настолько непредсказуем, что, я думаю, сам Google не имеет чёткой стратегии даже на два года вперёд и действует скорее по «фактической погоде», четко понимая, что для него очевидные деньги лежат в плоскости расширения своего крайне успешного рекламно-поискового бизнеса в мобильную экосистему. Это огромный рынок, превышающий любые мыслимые заработки производителей железа. К тому же, на этом рынке Google имеет колоссальный задел. Не думаю, что полная ясность наступит ранее, чем станет понятна судьба Nokia, которая также крайне активно пытается сместиться из области производства железа в область сервисов и связанной с ними экосистемы. Любые прогнозы в этой области на сегодня я бы приравнял к прогнозам стоимости нефти или курса евро.
Какая из операционок, под которые делает софт Paragon, по вашему мнению, наиболее перспективна? Может, Android?
Говорить об этом сложно. Ещё в феврале 2010-го никто не мог прогнозировать смерть Windows Mobile, которая так долго занимала ощутимую часть рынка. Сейчас мало кто может уверенно говорить, что, к примеру, через 2 года на рынке останутся телефоны на Symbian или, например, iPhone не разделит судьбу некогда сверхпопулярной Palm OS, как и очень яркую, но короткую жизнь Sony Ericsson. Правильнее делать софт под все мобильные платформы — это существенно снижает рентабельность бизнеса, но гарантирует то, что лидер рынка не останется без внимания.
Планируется ли выпуск продуктов под webOS? Если да, то когда, если нет — почему?
К сожалению, нет. Это не имеет экономического смысла. Количество устройств и потенциальный рынок слишком малы. Мы просто не сможем заработать денег, что при нашей крайне аккуратной стратегии равносильно кресту на платформе.
Как вы оцениваете перспективы рынка мобильного софта?
В среднесрочной перспективе — крайне сдержанно. Проблема в том, что мобильный рынок крайне нестабилен — отчётливо наметилась тенденция к практически полной смене правил игры раз в два года. Это не позволяет строить маржинально устойчивые бизнес- процессы, и, скорее, сводит позицию игроков этого рынка к тактике выживания и ожидания стабилизации. Если ещё пару лет назад казалось, что равновесие более или менее найдено, то сейчас ясно, что рынок переживает полную перестройку без каких бы то ни было намёков на постоянство.
Ни одна из текущих мобильных платформ не имеет устойчивой модели развития, которая заведомо проработает в течение ближайших двух-трёх лет. Отрадно только то, что происходящая на мобильном рынке революция свидетельствует о фактическом начале взрывного роста рынка и переходе его в категорию масс-маркет. В долгосрочной перспективе игроки, сумевшие занять существенный сегмент мобильного рынка, смогут рассчитывать на ощутимый рост, основанный на его экстенсивном увеличении. Понимая, что на рынке сейчас существует в среднем 9-10 мобильных платформ (Windows Mobile, Palm/Webos, Java, Symbian, Bada, iOs, BlackBerry, Android, MeeGo), можно смело ожидать многократного роста доли конкретной платформы при стабилизации рынка до одной-двух основных. Сейчас, с моей точки зрения, наиболее правильной на мобильном рынке является среднесрочная инвестиционная тактика, которую и реализует Paragon Software.
Мы вывели, выражаясь математическим языком, лемму Paragon’а. Она гласит, что количество покупателей кроссплатформенного мобильного приложения существенно не меняется на достаточном интервале времени при выходе новой или гибели старой платформы. Происходит лишь перераспределение пользователей этого приложения между платформами. Понимая это, и тот факт, что смартфоны всё ещё не стали масс-маркетом, можно утверждать, что перспективы очень неплохие. Вопрос только в том, сколько потребуется времени и инвестиций, чтобы достичь на мобильном рынке хорошей рентабельности.
В вашей компании объём продаж под мобильные платформы близок к объёму продаж лицензий под десктоп-системы?
С точностью до колебаний рынка по годам — сравнимые величины. Однако стоит отметить, что в последнее время мобильный бизнес привёл нас к выходу на рынок электронного паблишинга, который уже не ограничивается мобильными платформами, включая на сегодняшний день Mac OS, обычные Windows-системы, в ближайшем будущем продукты для Linux, а также on-line сервисы. В этом аспекте доля выручки от мобильных продуктов в последние годы падает, в то время как доля оборота, приходящаяся на департамент SHDD (Smart Handheld Devices division) Paragon Software, постоянно адаптирующийся к рынку и меняющий фокус своей деятельности, остаётся достаточно стабильной.
Как удалось достичь таких успехов простому выпускнику МФТИ? Может, откроете тайну?
Признаться, я далёк от такой постановки вопроса. У меня есть много однокурсников с моего курса в МФТИ, которые добились куда большего и с профессиональной, и с коммерческой точки зрения.
У меня пока нет внутреннего ощущения, что удалось создать нечто уникальное или особенное. Мы просто занимаемся тем, чему нас учили в институте, а именно системным и прикладным программированием в проекции на совершенно новую, мобильную экосистему. И это интересно. А коммерческий аспект в этом смысле важен в основном с точки зрения обеспечения роста наших возможностей, что позволит делать ещё больше интересных проектов.
У нас есть несколько долгосрочных исследовательских проектов, но те результаты, которые мы имеем на сегодня, пока далеки от тех, которые можно было бы вслух называть успехами. Нам удалось создать стабильную и органически растущую структуру, которая научилась адаптироваться к постоянно меняющейся ситуации на мобильном рынке, и, что очень важно, является пусть минимально, но прибыльной. Однако до сих пор мы не можем построить устойчивую модель, которая бы обеспечила нас стабильной, более чем среднерыночной маржой и позволила бы вести речь о значимой капитализации компании.
Успех IT-компании, с моей точки зрения, измерим её рыночной капитализацией, выраженной в любой форме: от приватной оферты покупки до публичной капитализации. До этого речь, скорее всего, может идти разве что о субъективных мнениях, либо об идеологических лозунгах. Пока же те оценки стоимости компании, которые мы получали от рынка в лице серьёзно настроенных покупателей и инвесторов, в 2 и более раза отличаются от внутреннего видения стоимости. Если мы сможем добиться баланса рыночного спроса на активы компании и внешней их оценки – это и будет успехом в моём понимании. Рынок пока такого индикатора успеха не даёт.
Как все началось? Выпустились вы из ВУЗа… как команду собрали? Какая первая программа была? Как заработали первые деньги? Как придумывали идеи своих программ?
Сама компания была образована студентами ещё во время учёбы в МФТИ. Если говорить о мобильном направлении, инициатором его стал Виктор Алексеевич Лопатин, в то время работавший в КАМИ. В 1995 году, когда Paragon уже существовал, он предложил нам поработать над русификацией Newton. Это и был наш первый проект. Далее мы сделали русификацию, а потом просто органически продолжили заниматься проектами для новых мобильных платформ, которые привели нас к утилитам, распознаванию рукописного текста и словарям.
Идея словарей для мобильных компьютеров, равно как и идея системы рукописного текста, пришла к нам из проектов, связанных с локализацией, — всё это требовалось для нормальной русификации мобильных устройств, поставлявшихся на российский рынок. Это не столь романтично, как могло бы показаться, но серьёзно занимаясь словарями, утилитами и распознаванием, мы зашли достаточно далеко — на сегодня Paragon занимает лидирующие позиции в этом технологическом сегменте рынка мобильного ПО.
Утилиты по большому счёту возникли из подразделения Epocware, которое разрабатывало программы для платформы Psion/EPOC. Там тогда не было функциональности факса, дописав которую в качестве прикладной программы, мы получили хороший пример того, как можно зарабатывать деньги на этом рынке.
Вы начинали как разработчик? Потом стали Program Manager? Расскажите о вашей карьере.
Изначально я писал программы для Newton, и был в своем единственном лице затравкой нашего мобильного департамента. До этого я писал программы на Ассемблере, работая в компании «Физтехсофт». В частности, я написал Калькулятор, входящий в состав PTS-DOS. А после я стал идеологом и руководителем всех разработок, ведущихся у нас по мобильным платформам, потому что мне это было интересно. Paragon в то время был исключительно десктопной компаний, все остальные ресурсы были заняты существующими проектами.
Что-то я не помню русифицированного Newton. Если не ошибаюсь — Paragon сделал вообще всё распознавание текста на Newton, а там оно работало ого как — мне кажется, до сих пор интерфейс Newton при работе с рукописным текстом никто не смог переплюнуть?
Тут надо отделять мух от котлет: Newton на платформенном уровне очень плохо поддавался русификации. У меня есть давний товарищ — Ричард Норткотт — глава и владелец японской компании Enfour. Они всегда были очень близки к Apple, поскольку именно они внесли основной вклад в создание первых японских шрифтов для «маков». Apple — жутко закрытая организация, и Ричард был единственным в мире человеком, которому удалось убедить их дать ему доступ к ядру Newton OS и сделать локализацию. На основе его «патча» мы сделали ядро русской локализации. Только этот «патч» позволял полностью переводить интерфейс. Сам Apple ни японской, ни русской локализации Newton не делал — их делали Enfour и Paragon соответственно, на основе патча, разработанного Enfour.
Касательно системы распознавания, английскую версию для Newton сделал не Paragon, а «Параграф» — названия похожие и от этого нас часто путают. Их система называется Calligrapher, а наша – PenReader. Русской версии Calligrapher тогда не было, и мы занялись созданием системы распознавания русского рукописного текста, взяв в Paragon не без помощи Виктора Алексеевича Лопатина одного из инженеров той команды, которая занималась проблематикой распознавания рукописного текста ещё в Институте точной механики. Наработки именно этой команды и легли в основу системы «Параграфа».
Касательно интерфейса Newton, я бы не сказал, что он был очень удобный. Спустя годы становится ясно, что любой pen-based интерфейс не очень удобен. Newton, скорее всего, был тем прорывом, который Apple удалось развить в iPhone. Но в то время не было ни технологий, ни элементной базы, на основе которой можно было бы реализовать то, что Apple сейчас делает в iPhone.
Вы русифицировали Newton OS, в 2004 году сделали рукописный ввод на Microsoft Tablet PC, сейчас работаете с Apple iPad. Не кажется ли вам, что история развивается по спирали и iPad — это, в каком-то роде, повторение старых идей?
Paragon — технологическая компания. Основой наших продуктов и в направлении системных утилит, и в направлении мобильного бизнеса являются технологии. PenReader — наша ключевая технология, главная цель которой — добиться лучшего в мире качества распознавания естественного (слитного), живого (то есть полученного с пера, а не со сканера) рукописного текста. Платформы приходят и уходят. Наша задача — быть технологическим лидером в этой области.
Мы активно работаем с самым широким кругом клиентов, нуждающихся в технологиях распознавания и анализа рукописного текста: от организаций, занимающихся исследованием особенностей почерка человека в различных целях (педагогические организации, правоохранительные органы), до автопроизводителей, где требуются наши уникальные технологические возможности. Розничные продукты для нас также важны — мы выпускали и будем выпускать их для всех новых платформ. Этим летом должна выйти долгожданная версия для Symbian, версия для Android и, конечно, для iPad и iPhone. Правда, в двух последних функциональность будет ограничена, поскольку iOs — очень закрытая в отличие от того же Android система. Встроить в неё распознавание рукописного текста весьма сложно.
Что касается спирали развития, я думаю реальность такова, что ни Apple, ни Google, ни кто-то ещё не знают ситуацию наперёд. Пока можно утверждать, что идея Tablet PC полностью провалилась в том виде, в котором её в своё время с помпой презентовал Билл Гейтс. Следует понимать, что iPad не является таблеткой в классическом смысле. Это устройство, технически являясь всего лишь большим iPhone, в основном «атакует» такие растущие ниши рынка как «читалки» книжек и некоторые сценарии домашнего использования ноутбуков. Всё остальное — лишь ожидания Apple, как, впрочем, и Google, которые стремятся нащупать тренд на рынке планшетов. Текущие цифры продаж Apple не могут пока служить подтверждением того, что правильное решение найдено. Я бы сказал, что рынок активно ищет новые форм-факторы. О результатах говорить пока рано.
С моей точки зрения, «планшетная эпидемия» является отголоском мобильной революции, которая происходит сейчас. Рынок настолько сильно жаждет мобильных инноваций, что это заставляет компании проявлять активность даже в сегментах, смежных с мобильными, что и приводит к очередному витку «планшетной гонки».
Думаю, что у мобильной спирали, по крайней мере, относительно операционных систем, есть простой конец под названием fuel cell. Если убрать ограничение, накладываемое временем автономной работы и тянущимся за ним ограничением мощности процессоров, вопрос о том, какая мобильная ОС лучше, отпадёт сам собой. Поскольку почти все известные беды мобильных ОС имеют в основе ограничения, накладываемые временем автономной работы, либо процессором/памятью, которые его опять же уменьшают.
Вопрос интерфейса и юзабилити мобильных устройств, связанный с маленьким размером экрана, достаточно быстро утрясётся, как и в случае с Mac OS/Windows. К тому же, рынок очень быстро стандартизируется — останется одна-две, а, скорее, как в случае с Windows, единая доминирующая ОС. Вокруг неё уже будет строиться известная нам по «настольному миру» экосистема — вот тут развитие пойдёт семимильными шагами, а не будет плутать по дремучему лесу медленной эволюции, как это происходит сейчас. Все это грозит неминуемой кончиной всем мобильным монстрам настоящего (Apple, BlackBerry, Nokia, Samsung), но пользователи от этого только выиграют. Вопрос только в том, когда fuel cell станет достаточно приемлемым для рынка, чтобы его можно было широко использовать в мобильных телефонах.
Какими мобильными устройствами пользуетесь лично вы?
Ноутбуком Lenovo X200Tablet и Nokia E71. Если с ноутбуком, замены которому всё равно ещё пока никто не придумал, всё ясно, то E71 на сегодня (кроме Е72, которая, по сути, является слегка улучшенной версией Е71) — всё ещё самый лучший, с моей точки зрения, телефон.
Я до сих пор не понимаю смысла iPhone, да и многих других телефонов, на которых я не могу одновременно работать со своей почтой в рабочем Outlook, писать SMS, смотреть Яндекс- или Google-пробки за границей, слушать команды Ovi Maps, смотреть в открытый gmail, и при этом «чатиться» с кем-нибудь по Skype, находясь в пробке. Да, все это, запущенное вместе, порой перегружает телефон, но мне также нравится, что он прекрасно синхронизуется по Bluetooth со встроенной телефонной системой в моей машине (чего мне не удалось добиться с другими телефонами). Я могу полностью управлять им с руля (за исключением поиска сложных контактов), он держит заряд, хорошо принимает сигнал, практически без последствий падает на бетонный пол или в снег, его микрофон не портится от близких выстрелов, когда мне кто-то звонит во время тренировки. Чётко осознавая его недостатки, я на данным момент не вижу альтернативы, которая бы была ощутимо лучше. Недавно, будучи в нашем американском офисе и зайдя в Apple Shop, я почти поддался царящей вокруг истерии вокруг iPhone 4G. Однако на тот момент существовала только возможность предзаказа, и мне хватило 10 минут, чтобы охладеть к этой идее.
Жена хочет себе iPhone 4G, но это, как мне кажется, на сто процентов женская тяга к актуальным аксессуарам, а не осознанный выбор. Пока, к сожалению, даже близко не вижу для себя устройства, которое бы могло заменить E71. Возможно, клавиатурная версия N8, но точно не Android — у меня к нему душа не лежит. Из побывавших в моих руках прототипов меня очень впечатлил Samsung Wave. В основном за счёт фантастического экрана. Мы сейчас ведём достаточно активные разработки для платформы Bada. Если там удастся собрать полный комплект нужных мне утилит (я пока даже не пробовал играться с Bada), а именно: нормальный календарь, браузер, мобильный Outlook-клиент, Skype, Яндекс и Google Maps, вменяемый аналог OVI maps, OTA синхронизацию контактов и календаря — не исключаю, что впервые в жизни у меня появится телефон от Samsung.
Как вы оцениваете деятельность Google на рынке операционных систем и, в частности, мобильных устройств?
Надо чётко отдавать себе отчёт в том, какие задачи ставит перед собой Google на рынке мобильных устройств. Первичная задача максимального сокращения доли конкурирующих платформ и зачистки рынка пока выполняется крайне успешно. Однако, это не самоцель. Google настроен на рынок мобильной и геотаргетинговой рекламы, а также мобильных сервисов — эти цели достаточно далеки от целей производителей мобильного железа.
Всем памятен пример проблем со второй версией ОС Android, для которой у первых моделей просто не хватало памяти. И это только вершина айсберга противоречий, лежащих между производителями железа и Google. Исторически успешными на мобильном рынке были только производители, предлагающие «коктейль» из софта и железа в одном стакане — Apple Newton, RIM (BlackBerry), Palm, Nokia, сейчас Apple. Android пока не укладывается в эту канву, и сейчас прогнозировать его будущее очень сложно.
Современный мобильный рынок настолько непредсказуем, что, я думаю, сам Google не имеет чёткой стратегии даже на два года вперёд и действует скорее по «фактической погоде», четко понимая, что для него очевидные деньги лежат в плоскости расширения своего крайне успешного рекламно-поискового бизнеса в мобильную экосистему. Это огромный рынок, превышающий любые мыслимые заработки производителей железа. К тому же, на этом рынке Google имеет колоссальный задел. Не думаю, что полная ясность наступит ранее, чем станет понятна судьба Nokia, которая также крайне активно пытается сместиться из области производства железа в область сервисов и связанной с ними экосистемы. Любые прогнозы в этой области на сегодня я бы приравнял к прогнозам стоимости нефти или курса евро.
Какая из операционок, под которые делает софт Paragon, по вашему мнению, наиболее перспективна? Может, Android?
Говорить об этом сложно. Ещё в феврале 2010-го никто не мог прогнозировать смерть Windows Mobile, которая так долго занимала ощутимую часть рынка. Сейчас мало кто может уверенно говорить, что, к примеру, через 2 года на рынке останутся телефоны на Symbian или, например, iPhone не разделит судьбу некогда сверхпопулярной Palm OS, как и очень яркую, но короткую жизнь Sony Ericsson. Правильнее делать софт под все мобильные платформы — это существенно снижает рентабельность бизнеса, но гарантирует то, что лидер рынка не останется без внимания.
Планируется ли выпуск продуктов под webOS? Если да, то когда, если нет — почему?
К сожалению, нет. Это не имеет экономического смысла. Количество устройств и потенциальный рынок слишком малы. Мы просто не сможем заработать денег, что при нашей крайне аккуратной стратегии равносильно кресту на платформе.
Как вы оцениваете перспективы рынка мобильного софта?
В среднесрочной перспективе — крайне сдержанно. Проблема в том, что мобильный рынок крайне нестабилен — отчётливо наметилась тенденция к практически полной смене правил игры раз в два года. Это не позволяет строить маржинально устойчивые бизнес- процессы, и, скорее, сводит позицию игроков этого рынка к тактике выживания и ожидания стабилизации. Если ещё пару лет назад казалось, что равновесие более или менее найдено, то сейчас ясно, что рынок переживает полную перестройку без каких бы то ни было намёков на постоянство.
Ни одна из текущих мобильных платформ не имеет устойчивой модели развития, которая заведомо проработает в течение ближайших двух-трёх лет. Отрадно только то, что происходящая на мобильном рынке революция свидетельствует о фактическом начале взрывного роста рынка и переходе его в категорию масс-маркет. В долгосрочной перспективе игроки, сумевшие занять существенный сегмент мобильного рынка, смогут рассчитывать на ощутимый рост, основанный на его экстенсивном увеличении. Понимая, что на рынке сейчас существует в среднем 9-10 мобильных платформ (Windows Mobile, Palm/Webos, Java, Symbian, Bada, iOs, BlackBerry, Android, MeeGo), можно смело ожидать многократного роста доли конкретной платформы при стабилизации рынка до одной-двух основных. Сейчас, с моей точки зрения, наиболее правильной на мобильном рынке является среднесрочная инвестиционная тактика, которую и реализует Paragon Software.
Мы вывели, выражаясь математическим языком, лемму Paragon’а. Она гласит, что количество покупателей кроссплатформенного мобильного приложения существенно не меняется на достаточном интервале времени при выходе новой или гибели старой платформы. Происходит лишь перераспределение пользователей этого приложения между платформами. Понимая это, и тот факт, что смартфоны всё ещё не стали масс-маркетом, можно утверждать, что перспективы очень неплохие. Вопрос только в том, сколько потребуется времени и инвестиций, чтобы достичь на мобильном рынке хорошей рентабельности.
В вашей компании объём продаж под мобильные платформы близок к объёму продаж лицензий под десктоп-системы?
С точностью до колебаний рынка по годам — сравнимые величины. Однако стоит отметить, что в последнее время мобильный бизнес привёл нас к выходу на рынок электронного паблишинга, который уже не ограничивается мобильными платформами, включая на сегодняшний день Mac OS, обычные Windows-системы, в ближайшем будущем продукты для Linux, а также on-line сервисы. В этом аспекте доля выручки от мобильных продуктов в последние годы падает, в то время как доля оборота, приходящаяся на департамент SHDD (Smart Handheld Devices division) Paragon Software, постоянно адаптирующийся к рынку и меняющий фокус своей деятельности, остаётся достаточно стабильной.
Как удалось достичь таких успехов простому выпускнику МФТИ? Может, откроете тайну?
Признаться, я далёк от такой постановки вопроса. У меня есть много однокурсников с моего курса в МФТИ, которые добились куда большего и с профессиональной, и с коммерческой точки зрения.
У меня пока нет внутреннего ощущения, что удалось создать нечто уникальное или особенное. Мы просто занимаемся тем, чему нас учили в институте, а именно системным и прикладным программированием в проекции на совершенно новую, мобильную экосистему. И это интересно. А коммерческий аспект в этом смысле важен в основном с точки зрения обеспечения роста наших возможностей, что позволит делать ещё больше интересных проектов.
У нас есть несколько долгосрочных исследовательских проектов, но те результаты, которые мы имеем на сегодня, пока далеки от тех, которые можно было бы вслух называть успехами. Нам удалось создать стабильную и органически растущую структуру, которая научилась адаптироваться к постоянно меняющейся ситуации на мобильном рынке, и, что очень важно, является пусть минимально, но прибыльной. Однако до сих пор мы не можем построить устойчивую модель, которая бы обеспечила нас стабильной, более чем среднерыночной маржой и позволила бы вести речь о значимой капитализации компании.
Успех IT-компании, с моей точки зрения, измерим её рыночной капитализацией, выраженной в любой форме: от приватной оферты покупки до публичной капитализации. До этого речь, скорее всего, может идти разве что о субъективных мнениях, либо об идеологических лозунгах. Пока же те оценки стоимости компании, которые мы получали от рынка в лице серьёзно настроенных покупателей и инвесторов, в 2 и более раза отличаются от внутреннего видения стоимости. Если мы сможем добиться баланса рыночного спроса на активы компании и внешней их оценки – это и будет успехом в моём понимании. Рынок пока такого индикатора успеха не даёт.
Как все началось? Выпустились вы из ВУЗа… как команду собрали? Какая первая программа была? Как заработали первые деньги? Как придумывали идеи своих программ?
Сама компания была образована студентами ещё во время учёбы в МФТИ. Если говорить о мобильном направлении, инициатором его стал Виктор Алексеевич Лопатин, в то время работавший в КАМИ. В 1995 году, когда Paragon уже существовал, он предложил нам поработать над русификацией Newton. Это и был наш первый проект. Далее мы сделали русификацию, а потом просто органически продолжили заниматься проектами для новых мобильных платформ, которые привели нас к утилитам, распознаванию рукописного текста и словарям.
Идея словарей для мобильных компьютеров, равно как и идея системы рукописного текста, пришла к нам из проектов, связанных с локализацией, — всё это требовалось для нормальной русификации мобильных устройств, поставлявшихся на российский рынок. Это не столь романтично, как могло бы показаться, но серьёзно занимаясь словарями, утилитами и распознаванием, мы зашли достаточно далеко — на сегодня Paragon занимает лидирующие позиции в этом технологическом сегменте рынка мобильного ПО.
Утилиты по большому счёту возникли из подразделения Epocware, которое разрабатывало программы для платформы Psion/EPOC. Там тогда не было функциональности факса, дописав которую в качестве прикладной программы, мы получили хороший пример того, как можно зарабатывать деньги на этом рынке.
Вы начинали как разработчик? Потом стали Program Manager? Расскажите о вашей карьере.
Изначально я писал программы для Newton, и был в своем единственном лице затравкой нашего мобильного департамента. До этого я писал программы на Ассемблере, работая в компании «Физтехсофт». В частности, я написал Калькулятор, входящий в состав PTS-DOS. А после я стал идеологом и руководителем всех разработок, ведущихся у нас по мобильным платформам, потому что мне это было интересно. Paragon в то время был исключительно десктопной компаний, все остальные ресурсы были заняты существующими проектами.
Что-то я не помню русифицированного Newton. Если не ошибаюсь — Paragon сделал вообще всё распознавание текста на Newton, а там оно работало ого как — мне кажется, до сих пор интерфейс Newton при работе с рукописным текстом никто не смог переплюнуть?
Тут надо отделять мух от котлет: Newton на платформенном уровне очень плохо поддавался русификации. У меня есть давний товарищ — Ричард Норткотт — глава и владелец японской компании Enfour. Они всегда были очень близки к Apple, поскольку именно они внесли основной вклад в создание первых японских шрифтов для «маков». Apple — жутко закрытая организация, и Ричард был единственным в мире человеком, которому удалось убедить их дать ему доступ к ядру Newton OS и сделать локализацию. На основе его «патча» мы сделали ядро русской локализации. Только этот «патч» позволял полностью переводить интерфейс. Сам Apple ни японской, ни русской локализации Newton не делал — их делали Enfour и Paragon соответственно, на основе патча, разработанного Enfour.
Касательно системы распознавания, английскую версию для Newton сделал не Paragon, а «Параграф» — названия похожие и от этого нас часто путают. Их система называется Calligrapher, а наша – PenReader. Русской версии Calligrapher тогда не было, и мы занялись созданием системы распознавания русского рукописного текста, взяв в Paragon не без помощи Виктора Алексеевича Лопатина одного из инженеров той команды, которая занималась проблематикой распознавания рукописного текста ещё в Институте точной механики. Наработки именно этой команды и легли в основу системы «Параграфа».
Касательно интерфейса Newton, я бы не сказал, что он был очень удобный. Спустя годы становится ясно, что любой pen-based интерфейс не очень удобен. Newton, скорее всего, был тем прорывом, который Apple удалось развить в iPhone. Но в то время не было ни технологий, ни элементной базы, на основе которой можно было бы реализовать то, что Apple сейчас делает в iPhone.
Вы русифицировали Newton OS, в 2004 году сделали рукописный ввод на Microsoft Tablet PC, сейчас работаете с Apple iPad. Не кажется ли вам, что история развивается по спирали и iPad — это, в каком-то роде, повторение старых идей?
Paragon — технологическая компания. Основой наших продуктов и в направлении системных утилит, и в направлении мобильного бизнеса являются технологии. PenReader — наша ключевая технология, главная цель которой — добиться лучшего в мире качества распознавания естественного (слитного), живого (то есть полученного с пера, а не со сканера) рукописного текста. Платформы приходят и уходят. Наша задача — быть технологическим лидером в этой области.
Мы активно работаем с самым широким кругом клиентов, нуждающихся в технологиях распознавания и анализа рукописного текста: от организаций, занимающихся исследованием особенностей почерка человека в различных целях (педагогические организации, правоохранительные органы), до автопроизводителей, где требуются наши уникальные технологические возможности. Розничные продукты для нас также важны — мы выпускали и будем выпускать их для всех новых платформ. Этим летом должна выйти долгожданная версия для Symbian, версия для Android и, конечно, для iPad и iPhone. Правда, в двух последних функциональность будет ограничена, поскольку iOs — очень закрытая в отличие от того же Android система. Встроить в неё распознавание рукописного текста весьма сложно.
Что касается спирали развития, я думаю реальность такова, что ни Apple, ни Google, ни кто-то ещё не знают ситуацию наперёд. Пока можно утверждать, что идея Tablet PC полностью провалилась в том виде, в котором её в своё время с помпой презентовал Билл Гейтс. Следует понимать, что iPad не является таблеткой в классическом смысле. Это устройство, технически являясь всего лишь большим iPhone, в основном «атакует» такие растущие ниши рынка как «читалки» книжек и некоторые сценарии домашнего использования ноутбуков. Всё остальное — лишь ожидания Apple, как, впрочем, и Google, которые стремятся нащупать тренд на рынке планшетов. Текущие цифры продаж Apple не могут пока служить подтверждением того, что правильное решение найдено. Я бы сказал, что рынок активно ищет новые форм-факторы. О результатах говорить пока рано.
С моей точки зрения, «планшетная эпидемия» является отголоском мобильной революции, которая происходит сейчас. Рынок настолько сильно жаждет мобильных инноваций, что это заставляет компании проявлять активность даже в сегментах, смежных с мобильными, что и приводит к очередному витку «планшетной гонки».
Думаю, что у мобильной спирали, по крайней мере, относительно операционных систем, есть простой конец под названием fuel cell. Если убрать ограничение, накладываемое временем автономной работы и тянущимся за ним ограничением мощности процессоров, вопрос о том, какая мобильная ОС лучше, отпадёт сам собой. Поскольку почти все известные беды мобильных ОС имеют в основе ограничения, накладываемые временем автономной работы, либо процессором/памятью, которые его опять же уменьшают.
Вопрос интерфейса и юзабилити мобильных устройств, связанный с маленьким размером экрана, достаточно быстро утрясётся, как и в случае с Mac OS/Windows. К тому же, рынок очень быстро стандартизируется — останется одна-две, а, скорее, как в случае с Windows, единая доминирующая ОС. Вокруг неё уже будет строиться известная нам по «настольному миру» экосистема — вот тут развитие пойдёт семимильными шагами, а не будет плутать по дремучему лесу медленной эволюции, как это происходит сейчас. Все это грозит неминуемой кончиной всем мобильным монстрам настоящего (Apple, BlackBerry, Nokia, Samsung), но пользователи от этого только выиграют. Вопрос только в том, когда fuel cell станет достаточно приемлемым для рынка, чтобы его можно было широко использовать в мобильных телефонах.
Какими мобильными устройствами пользуетесь лично вы?
Ноутбуком Lenovo X200Tablet и Nokia E71. Если с ноутбуком, замены которому всё равно ещё пока никто не придумал, всё ясно, то E71 на сегодня (кроме Е72, которая, по сути, является слегка улучшенной версией Е71) — всё ещё самый лучший, с моей точки зрения, телефон.
Я до сих пор не понимаю смысла iPhone, да и многих других телефонов, на которых я не могу одновременно работать со своей почтой в рабочем Outlook, писать SMS, смотреть Яндекс- или Google-пробки за границей, слушать команды Ovi Maps, смотреть в открытый gmail, и при этом «чатиться» с кем-нибудь по Skype, находясь в пробке. Да, все это, запущенное вместе, порой перегружает телефон, но мне также нравится, что он прекрасно синхронизуется по Bluetooth со встроенной телефонной системой в моей машине (чего мне не удалось добиться с другими телефонами). Я могу полностью управлять им с руля (за исключением поиска сложных контактов), он держит заряд, хорошо принимает сигнал, практически без последствий падает на бетонный пол или в снег, его микрофон не портится от близких выстрелов, когда мне кто-то звонит во время тренировки. Чётко осознавая его недостатки, я на данным момент не вижу альтернативы, которая бы была ощутимо лучше. Недавно, будучи в нашем американском офисе и зайдя в Apple Shop, я почти поддался царящей вокруг истерии вокруг iPhone 4G. Однако на тот момент существовала только возможность предзаказа, и мне хватило 10 минут, чтобы охладеть к этой идее.
Жена хочет себе iPhone 4G, но это, как мне кажется, на сто процентов женская тяга к актуальным аксессуарам, а не осознанный выбор. Пока, к сожалению, даже близко не вижу для себя устройства, которое бы могло заменить E71. Возможно, клавиатурная версия N8, но точно не Android — у меня к нему душа не лежит. Из побывавших в моих руках прототипов меня очень впечатлил Samsung Wave. В основном за счёт фантастического экрана. Мы сейчас ведём достаточно активные разработки для платформы Bada. Если там удастся собрать полный комплект нужных мне утилит (я пока даже не пробовал играться с Bada), а именно: нормальный календарь, браузер, мобильный Outlook-клиент, Skype, Яндекс и Google Maps, вменяемый аналог OVI maps, OTA синхронизацию контактов и календаря — не исключаю, что впервые в жизни у меня появится телефон от Samsung.
