Если на какой-нибудь международной конференции, связанной с Интернетом или свободным программным обеспечением, вы вдруг услышите имя Гэндальф, не пытайтесь разглядеть в толпе седого старца с длинной бородой и магическим посохом. Скорее всего, вместо этого вы увидите энергичного молодого человека в футболке с символикой Mozilla, который с удовольствием расскажет вам об открытых проектах, сообществах и будущем Веба. И, поверьте, его стоит послушать – не так часто удается встретить такой заряд энтузиазма и увлеченности своим делом в современном мире.
Гэндальф в миру известен под именем Збигнев Бранецкий (Zbigniew Braniecki). Он родился в Польше и сейчас работает в корпорации Mozilla (принадлежащей одноименному некоммерческому фонду). Впервые столкнуться с разработкой браузеров ему пришлось в 2000 году – когда Netscape (кодовая база которого легла в основу тогда очень молодого проекта Mozilla) криво отобразил написанную им веб-страницу. «Я попытался сообщить разработчикам о том, что у них в браузере ошибка, но они быстро объяснили, что есть такая штука, как веб-стандарт, и на самом деле ошибка у меня» – вспоминает Гэндальф. Попутно он узнал, что браузер Mozilla является открытым проектом, в разработке которого может принять участие любой человек, и эта мысль захватила его воображение:
– Совсем недавно было только два браузера, создаваемых Microsoft и Netscape, и веб-разработчики могли лишь следовать тому, что решили эти две компании. И вдруг мне говорят, что я могу сам влиять на то, каким образом работают барузеры, быть не потребителем, а производителем, активной стороной процесса.
Збигнев стал участвовать в польском сообществе Mozilla, занимавшемся локализацией браузера, и начал работу над упрощением связи с разработчиками, чтобы иметь возможность донести до них проблемы, с которыми сталкиваются пользователи в Восточной Европе.
– Когда речь идет о локализации, нужно думать не только о переводе, но и об интеграции в другую культуру, о том, как люди в разных странах используют Интернет. Например, преимущественно американская команда разработчиков изначально не учитывала тот факт, что в восточноевропейских языках есть такие странные вещи, как склонения, и нам потребовалось несколько лет для того, чтобы достичь взаимопонимания по подобным вопросам.
В какой-то момент Бранецкий решил, что пора поискать работу, связанную с Mozilla и оказался в компании-стартапе Flock, занимавшейся созданием одноименного революционного «социального браузера». Еще через пару лет, когда Flock выпустил версию 1.0, он решил поискать что-то новое и перешел на работу в Mozilla Corporation. Збигнев занимался и продолжает заниматься программированием, но существенная часть его работы состоит в выстраивании отношений с сообществами – в случае Mozilla речь идет в первую очередь о европейских региональных сообществах, занимающихся локализацией. Эта деятельность оказалась настолько интересной, что он решил заняться серьезным ее изучением.
– Изначально я учился computer science, но это оказалось для меня слишком сложным – я не очень силен в математике и теории алгоритмов, так что эту учебу пришлось бросить. Однако, со временем я обнаружил, что хоть моя работа и связана с компьютерами и софтом, я нахожусь ближе к пользователям, к организации сообществ, чем к написанию кода. И я стал учиться социологии и социальной психологии, и надеюсь закончить свое обучение по этой специальности.
Сравнивая свою работу в Flock и Mozilla, Збигнев отмечает, что несмотря на схожесть его «должностных обязанностей», между проектами есть большая разница:
– Работать с сообществом в Mozilla интереснее и сложнее, потому что само сообщество больше и старше. В Flock мы были первопроходцами и могли спокойно решать, как мы хотим двигаться вперед, а в Mozilla нужно понимать уже сформировавшееся сообщество, которое за 8-9 лет своего существования выработало собственные способы решения проблем. Я не могу просто сказать: давайте сделаем вот так. Мне ответят: нет, мы сами решаем, как мы хотим действовать. И это замечательно, потому что это соответствует нашей идее открытого веба, в разработке и определении будущего которого может участвовать каждый. Эта идея оказалась очень привлекательной не только для США, но и для пользователей из других стран – везде есть люди, которые хотят этим заниматься, они имеют собственные точки зрения и делятся с Mozilla частью своей культуры. Это замечательно!
Гэндальф отдельно подчеркивает, что Mozilla Corporation не имеет никакой непосредственной власти над сообществом. Впрочем, такая постановка вопроса вообще не совсем корректна, и в какой-то момент он поправляет меня: «Неверно разделять сообщество и Mozilla Corporation. Мы являемся частью сообщества». Конечно, есть действия, которые могут вызвать беспокойство компании:
– Мы определенно хотим быть уверены в том, что какое-то региональное сообщество не занимется деятельностью, противоречащей нашим убеждениям – например, не пытается закрыть код Mozilla или продавать Firefox, скрывая тот факт, что его можно скачать бесплатно. Да, мы знаем, что в сообществах бывают конфликты – и это нормально, потому что все мы люди. Мы знаем, что лидеры сообществ могут совершать ошибки и принимать неверные решения по самым разным причинам, и мы хотим быть уверены, что есть определенные механизмы компенсации, запасные выходы – например, если люди внутри сообщества недовольны действиями своих лидеров, они могут просто уйти и работать в другом месте – то есть сделать fork.
Собственно, именно такая история произошла с польским сообществом, известным как Mozilla.pl. Оно управлялось двумя людьми, державшими все под своим жестким контролем – только они имели возможность что-то реально сделать (например, выпустить локализацию очередной версии). Если эти два человека уходили в отпуск, жизнь сообщества замирала, несмотря на множество людей, готовых к работе. «Нам это не нравилось, у нас было море сил и идей, и нам хотелось что-то делать, а у наших лидеров оставалось все меньше и меньше времени на проект» – рассказывает Збигнев. Когда терпение лопнуло, был основан альтернативный проект Aviary.pl, работающий по другим принципам. Эти принципы прошли проверку временем и практикой: успех Aviary.pl говорил сам за себя, и в какой-то момент два сообщества примирились и воссоединились уже «под крылом» Aviary.pl.
– И это более правильный выход, чем если бы в Mozilla.pl пришли люди из США и сказали: вам нужно изменить то-то и то-то и сделать вот так, – комментирует эту ситуацию Збигнев. – Единственное, что Mozilla Corporation хочет и может делать в таких случаях – это поддержать тех людей, которые хотят что-то изменить – например, решив какие-то технические проблемы. Возможно, нам удастся разрешить конфликт внутри сообщества, но только если сами его участники попросят нас об этом. Если вы считаете, что у вас есть какие-то проблемы – свяжитесь со мной или моими коллегами, мы попытаемся помочь. Свобода очень важна. В сообществах должны понимать, что они не являются нашими «филиалами», сами принимают решения и несут за них ответственность. Если кто-то тебя контролирует, это совсем другая история – он ответственный, а не ты. Мы этого не хотим. Это отличает Mozilla от некоторых других проектов open source, где отдельные сообщества значительно сильнее управляются из «центра».
Еще один подобный «форк» произошел внутри основной команды разработчиков Mozilla, и имя ему – браузер Mozilla Firefox.
– Никто не принимал централизованного решения о начале разработки Firefox. – вспоминает Збигнев. – Мы занимались Mozilla Suite, но два разработчика решили, что нам нужно что-то другое и начали создавать независимый браузер, интерфейс которого писался «с чистого листа». К ним присоединилась группа людей – никто не спрашивали ни у кого разрешения, никто не санкционировал и не оплачивал эту работу. Когда они показали свои первые билды, ответной реакцией было недоумение: «Зачем это нужно? Мы сейчас занимаемся совсем другими вещами!». Но в какой-то момент стало ясно, что Firefox является хорошим средством для достижения наших основных целей – продвижения инноваций и возможности выбора в Интернете – и мы сделали его нашим основным продуктом.
Открытая модель разработки и ориентированность на сообщество проявляется не только в процессе локализации. В Mozilla Corporation, включая все ее филиалы, работает порядка 160 человек, из них около половины – разработчики, что совсем не много, учитывая сложность продукта. Основную часть нового кода проект получает от внешних программистов (для большинства из них это хобби), а не от оплачиваемых сотрудников самой компании. «И это важно для нас, мы хотим оставаться маленькой фирмой, осуществляющей общий менеджмент, а не получить в итоге большую корпорацию, люди в которой когда-нибудь перестанут слушать сообщество, потому что им покажется, что они могут решить все задачи без посторонней помощи» – говорит Збигнев.
Впрочем, процесс участия в разработке Mozilla не назовешь очень простым. Если вы предлагаете какой-то патч для основной кодовой базы, вам придется найти двух человек из основной команды (reviewer и superreviewer), которые проанализируют предлагаемые вами изменения и решат, подходят ли они для проекта. Порой кажется, что принципы принятия решений отдают некоторой бюрократией. «В общем, так оно и есть, но это неудивительно: невозможно иметь такой сложный проект, над которым работает так много людей и при этом не пасть жертвой определенной бюрократии, – соглашается Гэндальф. – Внося изменения, мы хотим убедиться, что их проанализировал человек, который разбирается в коде, и что в результате ничего не сломается. У нас есть здесь возможности для улучшения – например, нам нужно больше reviewer'ов, чтобы патчи быстрее включались в код, нужно упростить процесс их поиска – и мы работаем над этим».
Mozilla Corporation оказалась очень успешной в коммерческом плане – благодаря сотрудничеству с различными компаниями, заинтересованными в разработке популярного открытого браузера и развитии Веба, Mozilla имеет возможность не только оплачивать текущие счета, но и создать некоторый финансовый резерв «на черный день». Впрочем, будучи собственностью некоммерческого фонда, Mozilla Corporation не ставит своей задачей увеличение прибылей, если это не приводит к достижению основных целей Фонда. Оказывать прямую финансовую поддержку внешним разработчикам и участникам сообщества не получается – это разрушит всю модель (как это было, например, с инициативой DuncTank в проекте Debian, см. «Ян из Sun» в «КТ» #732) и попросту снизит эффективность работы. Збигнев объясняет это таким образом:
– Сотрудников коммерческой компании интересуют деньги, и, возможно, не очень интересует работа – вряд ли они при этом будут работать со стопроцентной эффективностью. Когда речь идет о сообществестве добровольцев, вы можете быть уверены: людям интересно то, чем они занимаются, они действительно хотят работать и делают это эффективно.
Однако, помочь с техникой или решить какие-то другие проблемы компания вполне в состоянии. Следует также отметить, что финансовые соображения не влияют на процесс принятия решений, связанных с разработкой – например, выбором поисковой системы «по умолчанию».
После того, как Firefox стал основным продуктом Mozilla, он начал потихоньку, процент за процентом, завоевывать популярность. Когда было захвачено порядка 5% аудитории, стало ясно, что Mozilla перестала быть «андеграундным опенсорсным проектом» и превращается в полноценного игрока на рынке, который требует соответствующей «маркетинговой поддержки». Нет ничего удивительно в том, что эту функцию взяло на себя специализированное сообщество – spreadfirefox.com.
«Наверное, нам повезло, что к моменту начала революции Веб 2.0 Firefox уже играл заметную роль на браузерном рынке – в противном случае никто бы не стал учитывать его при разработке сложных сервисов» – говорю я Збигневу.
– На самом деле, большой вопрос в том, могла ли эта революция возникнуть без популярного открытого браузера, – возражает он. – Речь не идет о технических проблемах. Вопрос в отношении к Вебу. В 2001 году был по сути один браузер. Никто не разрабатывал ничего нового, не появлялось новых стандартов, W3C был практически мертв – какой смысл создавать новые стандарты, если их никто не будет поддерживать? Веб просто не был интересным местом. Я считаю, что существенная часть «Веб 2.0» (что бы ни понималось под этим словом) состоит в том, что люди стали создавать новые вещи, и это было возможно потому, что мы оживили Веб, снова сделали его динамичным. На мой взгляд, мы можем об этом говорить без ложной скромности. И хорошо, что если сейчас Mozilla ошибется, кто-то сможет взять наши исходники и двигаться дальше.
Что касается вопроса о том, куда именно будет двигаться Веб, Збигнев придерживается в общем-то распространенного мнения:
– Любое животное – и человек в том числе – живет в условиях постоянной нехватки информации и генетически запрограммировано на ее поиск. Но проблема в том, что сейчас у нас слишком много информации, но мы не можем остановиться: вспомните, как часто вы кликали по ссылкам дальше и дальше, без особой необходимости. Так что сейчас перед нами стоит задача в том, чтобы получать меньше информации, то есть правильно ее организовывать. Мы не можем делать это «сверху вниз», это противоречит идее Веба как пространства, в котором каждый может делать то, что ему интересно, не спрашивая никаких разрешений. Мы пытались – получились газетами, журналы, телевидение. Но люди хотят видеть больше, чем показывают по телевизору и пишут в газетах, и при этом не могут обработать всю доступную информацию.
По мнению Збигнева, чтобы решить эту проблему, необходимо развивать два направления: социальные возможности Веба и семантическое описание информации, в том числе – автоматическое.
– Я согласен с Тимом Бернерсом-Ли в том, что Веб 3.0 будет семантическим. Конечно, сейчас люди не склонны заниматься семантической разметкой, и мы не можем сказать: «эй, мы тут придумали клевую штуку, называется XHTML – потратьте несколько лет на ее изучение и пользуйтесь ей, потому что она хорошая.» Никто этого не сделает. Но я верю в то, что в будущем мы сделаем добавлять семантическую информацию, не требуя от авторов тратить время на это – автоматически анализируя контент, например. Другая важная часть – социальные сети. Я думаю, что основной источник наших знаний о том, какая информация интересна – это наши друзья, люди, которым мы доверяем – и такие сервисы, как Digg, будучи довольно неэффективными, начинают реализацию этого подхода. Сегодня я вынужден тратить по 6 часов в день, или я перестану понимать, что происходит вокруг меня, но я верю в то, что эта ситуация изменится, и наш софт – такой как браузеры или почтовые клиенты – должен помочь нам в этом, поддерживать социальные возможности и развиваться дальше.
Впрочем, нельзя сказать, чтобы Firefox совершал какую-то революцию сам по себе – его интерфейс остается практически неизменным.
– Да, интерфейс Firefox довольно консервативен, и мы счастливы по этому поводу. – соглашается Збигнев. – Конечно, мы будем двигаться дальше и экспериментировать, но вряд ли Firefox устроит революцию в UI сам по себе – скорее это сделают расширения Firefox либо другие браузеры – например, это может быть Flock. У этого проекта есть множество возможностей для экспериментов, потому что у нас есть Firefox, который столь успешен, и люди, работающие над Flock, могут сказать: уже есть замечательный браузер, теперь настала пора экспериментировать и изменить мир. Это идеальная позиция и идеальное время – они стоят на плечах такого гиганта, как Firefox.
Оценивая современный уровень Flock, Збигнев отмечает, что основная проблема в его разработке была не в технологиях, а в том, чтобы найти свою рыночную нишу и свой путь.
– Flock пришел на рынок, на котором никто не был раньше, и попытался изменить парадигму. Обычно предполагается, что вы работаете в Вебе в одиночку. Подход Flock в состоит в том, что веб-серфер помнит о своих друзьях и хочет поделиться с ними своими находками. Это огромный эксперимент, и нам потребовалось 2 года для выпуска версии 1.0, потому что это была неизвестная земля. Рынок Flock – early adopters, и это замечательно, потому что эти люди действительно имеют другие потребности, отличные от потребностей пользователя Firefox. Я верю в то, что в будущем будет больше браузеров на открытых движках – ведь делать их довольно просто: взять готовый код и произвольным образом его изменить. В случае Flock это заняло столько времени, потому что требовалось изобрести много нового – мы не решали известных задач, мы пытались создать продукт для современного быстро меняющегося «двунаправленного» веба. Но я верю в то, что открытые движки будут играть все большее и большее влияние, заставляя компании развиваться очень быстро. Потому что мы хотим, чтобы Веб развивался быстро.
Под конец нашей беседы, я прошу Збигнева рассказать о происхождении его никнейма.
– О, это забавная история. – рассказывает он. – Когда я был моложе, я носил длинные волосы, играл на гитаре в рок-группе и читал только фэнтези. Мне тогда было 14 лет, и я конечно не выглядел как маг из произведений Толкина. Однако, в какой-то момент я начал использовать IRC, и почему-то так оказалось, что единственным свободным ником был именно Gandalf – и я его занял. Сейчас я понимаю, что это было ошибкой: множество людей используют такой же никнейм, и я встречаю множство людей, которые говорят: «О, я тоже Гэндальф» или «о, я знаю тебя по IRC… или не тебя...». Я пытался изменить его, но это очень сложно – люди уже привыкли и продолжают так меня называть. Но сейчас он оказался очень важным для меня – мое имя совершенно непроизносимо для людей в США (люди не готовы к имени, которое начинается с Z), и мой никнейм значительно проще произносить и читать – собственно, именно так называют меня мои коллеги. Впрочем, я верю, что однажды «дорасту» до своего никнейма – стану старым и у меня будет длинная борода…
Опубликовано в еженедельнике «Компьютерра» #747, версия с иллюстрациями доступна здесь
Гэндальф в миру известен под именем Збигнев Бранецкий (Zbigniew Braniecki). Он родился в Польше и сейчас работает в корпорации Mozilla (принадлежащей одноименному некоммерческому фонду). Впервые столкнуться с разработкой браузеров ему пришлось в 2000 году – когда Netscape (кодовая база которого легла в основу тогда очень молодого проекта Mozilla) криво отобразил написанную им веб-страницу. «Я попытался сообщить разработчикам о том, что у них в браузере ошибка, но они быстро объяснили, что есть такая штука, как веб-стандарт, и на самом деле ошибка у меня» – вспоминает Гэндальф. Попутно он узнал, что браузер Mozilla является открытым проектом, в разработке которого может принять участие любой человек, и эта мысль захватила его воображение:
– Совсем недавно было только два браузера, создаваемых Microsoft и Netscape, и веб-разработчики могли лишь следовать тому, что решили эти две компании. И вдруг мне говорят, что я могу сам влиять на то, каким образом работают барузеры, быть не потребителем, а производителем, активной стороной процесса.
Збигнев стал участвовать в польском сообществе Mozilla, занимавшемся локализацией браузера, и начал работу над упрощением связи с разработчиками, чтобы иметь возможность донести до них проблемы, с которыми сталкиваются пользователи в Восточной Европе.
– Когда речь идет о локализации, нужно думать не только о переводе, но и об интеграции в другую культуру, о том, как люди в разных странах используют Интернет. Например, преимущественно американская команда разработчиков изначально не учитывала тот факт, что в восточноевропейских языках есть такие странные вещи, как склонения, и нам потребовалось несколько лет для того, чтобы достичь взаимопонимания по подобным вопросам.
В какой-то момент Бранецкий решил, что пора поискать работу, связанную с Mozilla и оказался в компании-стартапе Flock, занимавшейся созданием одноименного революционного «социального браузера». Еще через пару лет, когда Flock выпустил версию 1.0, он решил поискать что-то новое и перешел на работу в Mozilla Corporation. Збигнев занимался и продолжает заниматься программированием, но существенная часть его работы состоит в выстраивании отношений с сообществами – в случае Mozilla речь идет в первую очередь о европейских региональных сообществах, занимающихся локализацией. Эта деятельность оказалась настолько интересной, что он решил заняться серьезным ее изучением.
– Изначально я учился computer science, но это оказалось для меня слишком сложным – я не очень силен в математике и теории алгоритмов, так что эту учебу пришлось бросить. Однако, со временем я обнаружил, что хоть моя работа и связана с компьютерами и софтом, я нахожусь ближе к пользователям, к организации сообществ, чем к написанию кода. И я стал учиться социологии и социальной психологии, и надеюсь закончить свое обучение по этой специальности.
Mozilla
Сравнивая свою работу в Flock и Mozilla, Збигнев отмечает, что несмотря на схожесть его «должностных обязанностей», между проектами есть большая разница:
– Работать с сообществом в Mozilla интереснее и сложнее, потому что само сообщество больше и старше. В Flock мы были первопроходцами и могли спокойно решать, как мы хотим двигаться вперед, а в Mozilla нужно понимать уже сформировавшееся сообщество, которое за 8-9 лет своего существования выработало собственные способы решения проблем. Я не могу просто сказать: давайте сделаем вот так. Мне ответят: нет, мы сами решаем, как мы хотим действовать. И это замечательно, потому что это соответствует нашей идее открытого веба, в разработке и определении будущего которого может участвовать каждый. Эта идея оказалась очень привлекательной не только для США, но и для пользователей из других стран – везде есть люди, которые хотят этим заниматься, они имеют собственные точки зрения и делятся с Mozilla частью своей культуры. Это замечательно!
Гэндальф отдельно подчеркивает, что Mozilla Corporation не имеет никакой непосредственной власти над сообществом. Впрочем, такая постановка вопроса вообще не совсем корректна, и в какой-то момент он поправляет меня: «Неверно разделять сообщество и Mozilla Corporation. Мы являемся частью сообщества». Конечно, есть действия, которые могут вызвать беспокойство компании:
– Мы определенно хотим быть уверены в том, что какое-то региональное сообщество не занимется деятельностью, противоречащей нашим убеждениям – например, не пытается закрыть код Mozilla или продавать Firefox, скрывая тот факт, что его можно скачать бесплатно. Да, мы знаем, что в сообществах бывают конфликты – и это нормально, потому что все мы люди. Мы знаем, что лидеры сообществ могут совершать ошибки и принимать неверные решения по самым разным причинам, и мы хотим быть уверены, что есть определенные механизмы компенсации, запасные выходы – например, если люди внутри сообщества недовольны действиями своих лидеров, они могут просто уйти и работать в другом месте – то есть сделать fork.
Собственно, именно такая история произошла с польским сообществом, известным как Mozilla.pl. Оно управлялось двумя людьми, державшими все под своим жестким контролем – только они имели возможность что-то реально сделать (например, выпустить локализацию очередной версии). Если эти два человека уходили в отпуск, жизнь сообщества замирала, несмотря на множество людей, готовых к работе. «Нам это не нравилось, у нас было море сил и идей, и нам хотелось что-то делать, а у наших лидеров оставалось все меньше и меньше времени на проект» – рассказывает Збигнев. Когда терпение лопнуло, был основан альтернативный проект Aviary.pl, работающий по другим принципам. Эти принципы прошли проверку временем и практикой: успех Aviary.pl говорил сам за себя, и в какой-то момент два сообщества примирились и воссоединились уже «под крылом» Aviary.pl.
– И это более правильный выход, чем если бы в Mozilla.pl пришли люди из США и сказали: вам нужно изменить то-то и то-то и сделать вот так, – комментирует эту ситуацию Збигнев. – Единственное, что Mozilla Corporation хочет и может делать в таких случаях – это поддержать тех людей, которые хотят что-то изменить – например, решив какие-то технические проблемы. Возможно, нам удастся разрешить конфликт внутри сообщества, но только если сами его участники попросят нас об этом. Если вы считаете, что у вас есть какие-то проблемы – свяжитесь со мной или моими коллегами, мы попытаемся помочь. Свобода очень важна. В сообществах должны понимать, что они не являются нашими «филиалами», сами принимают решения и несут за них ответственность. Если кто-то тебя контролирует, это совсем другая история – он ответственный, а не ты. Мы этого не хотим. Это отличает Mozilla от некоторых других проектов open source, где отдельные сообщества значительно сильнее управляются из «центра».
Еще один подобный «форк» произошел внутри основной команды разработчиков Mozilla, и имя ему – браузер Mozilla Firefox.
– Никто не принимал централизованного решения о начале разработки Firefox. – вспоминает Збигнев. – Мы занимались Mozilla Suite, но два разработчика решили, что нам нужно что-то другое и начали создавать независимый браузер, интерфейс которого писался «с чистого листа». К ним присоединилась группа людей – никто не спрашивали ни у кого разрешения, никто не санкционировал и не оплачивал эту работу. Когда они показали свои первые билды, ответной реакцией было недоумение: «Зачем это нужно? Мы сейчас занимаемся совсем другими вещами!». Но в какой-то момент стало ясно, что Firefox является хорошим средством для достижения наших основных целей – продвижения инноваций и возможности выбора в Интернете – и мы сделали его нашим основным продуктом.
Открытая модель разработки и ориентированность на сообщество проявляется не только в процессе локализации. В Mozilla Corporation, включая все ее филиалы, работает порядка 160 человек, из них около половины – разработчики, что совсем не много, учитывая сложность продукта. Основную часть нового кода проект получает от внешних программистов (для большинства из них это хобби), а не от оплачиваемых сотрудников самой компании. «И это важно для нас, мы хотим оставаться маленькой фирмой, осуществляющей общий менеджмент, а не получить в итоге большую корпорацию, люди в которой когда-нибудь перестанут слушать сообщество, потому что им покажется, что они могут решить все задачи без посторонней помощи» – говорит Збигнев.
Впрочем, процесс участия в разработке Mozilla не назовешь очень простым. Если вы предлагаете какой-то патч для основной кодовой базы, вам придется найти двух человек из основной команды (reviewer и superreviewer), которые проанализируют предлагаемые вами изменения и решат, подходят ли они для проекта. Порой кажется, что принципы принятия решений отдают некоторой бюрократией. «В общем, так оно и есть, но это неудивительно: невозможно иметь такой сложный проект, над которым работает так много людей и при этом не пасть жертвой определенной бюрократии, – соглашается Гэндальф. – Внося изменения, мы хотим убедиться, что их проанализировал человек, который разбирается в коде, и что в результате ничего не сломается. У нас есть здесь возможности для улучшения – например, нам нужно больше reviewer'ов, чтобы патчи быстрее включались в код, нужно упростить процесс их поиска – и мы работаем над этим».
Mozilla Corporation оказалась очень успешной в коммерческом плане – благодаря сотрудничеству с различными компаниями, заинтересованными в разработке популярного открытого браузера и развитии Веба, Mozilla имеет возможность не только оплачивать текущие счета, но и создать некоторый финансовый резерв «на черный день». Впрочем, будучи собственностью некоммерческого фонда, Mozilla Corporation не ставит своей задачей увеличение прибылей, если это не приводит к достижению основных целей Фонда. Оказывать прямую финансовую поддержку внешним разработчикам и участникам сообщества не получается – это разрушит всю модель (как это было, например, с инициативой DuncTank в проекте Debian, см. «Ян из Sun» в «КТ» #732) и попросту снизит эффективность работы. Збигнев объясняет это таким образом:
– Сотрудников коммерческой компании интересуют деньги, и, возможно, не очень интересует работа – вряд ли они при этом будут работать со стопроцентной эффективностью. Когда речь идет о сообществестве добровольцев, вы можете быть уверены: людям интересно то, чем они занимаются, они действительно хотят работать и делают это эффективно.
Однако, помочь с техникой или решить какие-то другие проблемы компания вполне в состоянии. Следует также отметить, что финансовые соображения не влияют на процесс принятия решений, связанных с разработкой – например, выбором поисковой системы «по умолчанию».
Веб
После того, как Firefox стал основным продуктом Mozilla, он начал потихоньку, процент за процентом, завоевывать популярность. Когда было захвачено порядка 5% аудитории, стало ясно, что Mozilla перестала быть «андеграундным опенсорсным проектом» и превращается в полноценного игрока на рынке, который требует соответствующей «маркетинговой поддержки». Нет ничего удивительно в том, что эту функцию взяло на себя специализированное сообщество – spreadfirefox.com.
«Наверное, нам повезло, что к моменту начала революции Веб 2.0 Firefox уже играл заметную роль на браузерном рынке – в противном случае никто бы не стал учитывать его при разработке сложных сервисов» – говорю я Збигневу.
– На самом деле, большой вопрос в том, могла ли эта революция возникнуть без популярного открытого браузера, – возражает он. – Речь не идет о технических проблемах. Вопрос в отношении к Вебу. В 2001 году был по сути один браузер. Никто не разрабатывал ничего нового, не появлялось новых стандартов, W3C был практически мертв – какой смысл создавать новые стандарты, если их никто не будет поддерживать? Веб просто не был интересным местом. Я считаю, что существенная часть «Веб 2.0» (что бы ни понималось под этим словом) состоит в том, что люди стали создавать новые вещи, и это было возможно потому, что мы оживили Веб, снова сделали его динамичным. На мой взгляд, мы можем об этом говорить без ложной скромности. И хорошо, что если сейчас Mozilla ошибется, кто-то сможет взять наши исходники и двигаться дальше.
Что касается вопроса о том, куда именно будет двигаться Веб, Збигнев придерживается в общем-то распространенного мнения:
– Любое животное – и человек в том числе – живет в условиях постоянной нехватки информации и генетически запрограммировано на ее поиск. Но проблема в том, что сейчас у нас слишком много информации, но мы не можем остановиться: вспомните, как часто вы кликали по ссылкам дальше и дальше, без особой необходимости. Так что сейчас перед нами стоит задача в том, чтобы получать меньше информации, то есть правильно ее организовывать. Мы не можем делать это «сверху вниз», это противоречит идее Веба как пространства, в котором каждый может делать то, что ему интересно, не спрашивая никаких разрешений. Мы пытались – получились газетами, журналы, телевидение. Но люди хотят видеть больше, чем показывают по телевизору и пишут в газетах, и при этом не могут обработать всю доступную информацию.
По мнению Збигнева, чтобы решить эту проблему, необходимо развивать два направления: социальные возможности Веба и семантическое описание информации, в том числе – автоматическое.
– Я согласен с Тимом Бернерсом-Ли в том, что Веб 3.0 будет семантическим. Конечно, сейчас люди не склонны заниматься семантической разметкой, и мы не можем сказать: «эй, мы тут придумали клевую штуку, называется XHTML – потратьте несколько лет на ее изучение и пользуйтесь ей, потому что она хорошая.» Никто этого не сделает. Но я верю в то, что в будущем мы сделаем добавлять семантическую информацию, не требуя от авторов тратить время на это – автоматически анализируя контент, например. Другая важная часть – социальные сети. Я думаю, что основной источник наших знаний о том, какая информация интересна – это наши друзья, люди, которым мы доверяем – и такие сервисы, как Digg, будучи довольно неэффективными, начинают реализацию этого подхода. Сегодня я вынужден тратить по 6 часов в день, или я перестану понимать, что происходит вокруг меня, но я верю в то, что эта ситуация изменится, и наш софт – такой как браузеры или почтовые клиенты – должен помочь нам в этом, поддерживать социальные возможности и развиваться дальше.
Впрочем, нельзя сказать, чтобы Firefox совершал какую-то революцию сам по себе – его интерфейс остается практически неизменным.
– Да, интерфейс Firefox довольно консервативен, и мы счастливы по этому поводу. – соглашается Збигнев. – Конечно, мы будем двигаться дальше и экспериментировать, но вряд ли Firefox устроит революцию в UI сам по себе – скорее это сделают расширения Firefox либо другие браузеры – например, это может быть Flock. У этого проекта есть множество возможностей для экспериментов, потому что у нас есть Firefox, который столь успешен, и люди, работающие над Flock, могут сказать: уже есть замечательный браузер, теперь настала пора экспериментировать и изменить мир. Это идеальная позиция и идеальное время – они стоят на плечах такого гиганта, как Firefox.
Оценивая современный уровень Flock, Збигнев отмечает, что основная проблема в его разработке была не в технологиях, а в том, чтобы найти свою рыночную нишу и свой путь.
– Flock пришел на рынок, на котором никто не был раньше, и попытался изменить парадигму. Обычно предполагается, что вы работаете в Вебе в одиночку. Подход Flock в состоит в том, что веб-серфер помнит о своих друзьях и хочет поделиться с ними своими находками. Это огромный эксперимент, и нам потребовалось 2 года для выпуска версии 1.0, потому что это была неизвестная земля. Рынок Flock – early adopters, и это замечательно, потому что эти люди действительно имеют другие потребности, отличные от потребностей пользователя Firefox. Я верю в то, что в будущем будет больше браузеров на открытых движках – ведь делать их довольно просто: взять готовый код и произвольным образом его изменить. В случае Flock это заняло столько времени, потому что требовалось изобрести много нового – мы не решали известных задач, мы пытались создать продукт для современного быстро меняющегося «двунаправленного» веба. Но я верю в то, что открытые движки будут играть все большее и большее влияние, заставляя компании развиваться очень быстро. Потому что мы хотим, чтобы Веб развивался быстро.
Под конец нашей беседы, я прошу Збигнева рассказать о происхождении его никнейма.
– О, это забавная история. – рассказывает он. – Когда я был моложе, я носил длинные волосы, играл на гитаре в рок-группе и читал только фэнтези. Мне тогда было 14 лет, и я конечно не выглядел как маг из произведений Толкина. Однако, в какой-то момент я начал использовать IRC, и почему-то так оказалось, что единственным свободным ником был именно Gandalf – и я его занял. Сейчас я понимаю, что это было ошибкой: множество людей используют такой же никнейм, и я встречаю множство людей, которые говорят: «О, я тоже Гэндальф» или «о, я знаю тебя по IRC… или не тебя...». Я пытался изменить его, но это очень сложно – люди уже привыкли и продолжают так меня называть. Но сейчас он оказался очень важным для меня – мое имя совершенно непроизносимо для людей в США (люди не готовы к имени, которое начинается с Z), и мой никнейм значительно проще произносить и читать – собственно, именно так называют меня мои коллеги. Впрочем, я верю, что однажды «дорасту» до своего никнейма – стану старым и у меня будет длинная борода…
Опубликовано в еженедельнике «Компьютерра» #747, версия с иллюстрациями доступна здесь