Все мы задумываемся о том, к чему приведут технологии, которые сейчас развиваются очень быстро. Я задумался об этом в художественной форме и предлагаю свой вариант развития событий. В этих двух главах описывается планшет в виде листа, пикожучки (наушники), финансовая система будущего (которая обеспечивает нам подвижный образ жизни) и описание тюрьмы будущего.

осторожно, очень много букв

Выдержка из моей книги:

Глава: Лист

Я провожал взглядом неприветливого дедушку с листочком. Многие вокруг тоже имеют подобные. Каждый второй смотрит вэти листочки разного размера. Кто-то, будучи похожим на сумасшедшего, разговаривал со своим листочком. А одна девушка даже водила по пустому листу пальцем. Казалось, что она что-то рисует. Большинство окружающих прогуливались по аллее, а она сидела на новой деревянной лавочке. Надо было сразу выбирать для разговоров её, а не резкого деда с признаками старческого маразма. Я несколько раз отрепетировал вопрос и затем подошёл к ней и присел рядом.
— Здравствуйте, — на московский манер, пропевая гласные,
сказал я.

— Привет, — отрезала девушка, мельком глянув на меня, и продолжила своё занятие.

Она водила указательным пальцем по чистому картонному листку примерно форматом А4. Глупое занятие — смотреть в пустой листочек и тыкать туда пальцами. Может быть, тут рядом клиника для душевнобольных?

— Извините, а вас как зовут? — издалека начал я.

— Настя. А что ты хотел? — посмотрев прямо в глаза, спросила она.

— Я тут в гости приехал, хотел спросить, как пройти на Красную площадь.

— Пройти? Она отсюда очень-очень далеко. Иди пешком, если хочешь заработать целое состояние коинов, но мне кажется, ты быстрее заработаешь мозоли. Если собираешься туда попасть, лучше возьми флип. А вообще мне сейчас некогда, я сейчас сдаю экзамен по стереоскопии. На, возьми лист, тут на карте легко найдёшь свою площадь и вызовешь флип, — быстро протараторила Настя, отдавая свою бумагу мне и доставая из сумки новую.

— Спасибо, Настя. Вы мне очень помогли! — сказал я молодой девушке, кивая головой, и уходя в сторону, разглядывая девственно чистый листок. Бумага была чуть толще обычного листа, на котором мы пишем в офисе. В верхнем правом углу была маленькая круглая объёмная белая горошина с чёрной точкой посередине. Обратная сторона ничем не отличалась.

«Страна сумасшедших», — подумал я и, пройдя приличное расстояние, занял пустую лавочку. Зачем эта девушка дала мне пустую бумажку? Могла бы взять ручку и нарисовать схему проезда. Почему они тут все неприветливы? И что это за Москва такая, в которой пахнет морем? Может, я сейчас в США, штат Айдахо? Там тоже есть Москва. Но почему тогда люди говорят с настоящим московским говором и по-русски?



Тем временем, я вертел листок в руках, уже догадавшись, что его можно включить. У меня дома была электронная книжка и, скорее всего, это её тонкий аналог. Я нажимал на горошину в углу листа, но ничего не происходило. Я складывал лист пополам и даже в четверо. Он послушно сгибался, но необычно расправлялся потом, не оставляя складок. Какая–то необычная «хай-тек»-бумага. Я пытался даже пошелестеть ей, сминая её со всей силы, но звука не было слышно. Проходящие мимо меня люди смотрели странно, удивляясь моим движениям. Интересно было складывать листок пополам — в это время из бумаги исходил необычный пощёлкивающий звук.

Чтобы расслышать его получше, я поднёс листок к уху и, не успев разложить листок, утонул в тысячах мурашек. Ощущение было похоже на то, что я как будто отсидел не только ногу, но и всё тело. Почувствовать столько мурашек за полсекунды было неожиданно. Листок возле уха легонько свистнул ультразвуком, как включающийся телевизор. Мне понадобилась пара секунд, чтобы прийти в себя и посмотреть на бумагу.



На только что чистой белом листе отобразилось изображение футуристичного здания в тумане, окруженного деревьями. Туман двигался, а листва деревьев шевелилась на ветру, давая понять, что картинка не статичная. На здании была светящаяся вывеска с надписью «КОВЧЕГ». Ужасно непривычно было видеть на бумаге картинку с таким высоким разрешением и плавной анимацией. Я смотрел как заворожённый. Было очень непривычно, так как в журналах всегда видны точки, из которых состоит изображение. А тут всё было похоже на видео, но только не как на экране телевизора, а как на качественной фотографии. Изображение занимало весь лист, не оставляя даже полей.

Когда я попытался поудобнее взять лист, картинка ожила: туман усилился и за пару секунд полностью скрыл здание и деревья. Лист опять стал белым. Меня переполняли эмоции. Думаю, я бы чувствовал то же самое, если бы картинки на упаковке молока вдруг зашевелились и стали бы бегать вокруг пакета. Всё же люди впадают в ступор, когда сталкиваются с необычными свойствами обычных вещей. Хорошо ещё, что я не сильно впечатлительный и не убежал, бросив бумажку под лавку.

Тем временем, на экране появилась надпись: «Владимир, добро пожаловать в Ковчег. Зарегистрировать вас как нового пользователя?». Ого! Этот листок знает, как меня зовут! Чудеса. Стало по-настоящему интересно, где это я оказался, что листки умеют угадывать имя. Не покидало чувство, что это чья-то злая шутка. Я осмотрелся вокруг. Никто не наблюдал за мной, все окружающие спешили по своим делам — кто пешком, а кто на велосипеде. Солнце светило ярко, но благодаря высокой влажности изнуряющей жары не чувствовалось.

Я протёр рукой лоб и затем ткнул пальцем в нарисованную кнопку «Зарегистрироваться». Плавно появилось пользовательское соглашение. Я попытался читать, но текста было так много, и он был написан таким непонятным юридическим языком, что я быстро отказался от этой затеи. Пролистал пальцем до самого низа и нажал там кнопку «Согласен».

Снизу выплыла виртуальная клавиатура, а ровно посередине появилась строка поиска, в которой моргал курсор. Раскладка клавиатуры была привычной, но вот её вид удивлял очень сильно. Клавиши оказались выдавленными на листе бумаги, причём я совершенно не успел заметить, как это произошло. Я развернул листок обратной стороной и убедился, что там бумага тоже деформирована. Я легонько потрогал выпуклые кнопки, которые выпирали на целый миллиметр и, в отличие от белого листа, были чёрными с серебристыми буквами. Даже на кнопках «А» и «О» было два выпуклых штриха, которые так привычны для людей, владеющих слепым методом печати.

Очередная странность ожидала меня, когда я попытался проверить лист на гибкость. После включения он стал твёрдым как тонкий слой алюминия, оставшись по-прежнему лёгким. Лишь четыре уголка оставались мягкими и легко сгибались, предохраняя владельца от повреждений. Я попробовал набирать текст на виртуальной клавиатуре и понял, что это очень удобно, да и не такая уж она виртуальная. Клавиши даже слегка «кликали» при нажатии.



Я набрал на клавиатуре «Красная площадь» и нажал «Enter». Клавиатура моментально уехала вниз, причём анимация была не только графическая: рельеф клавиш тоже уходил вслед, абсолютно синхронно и очень быстро. Экран сменился видеороликом на половину экрана. Показывали обычную Красную площадь, по которой шли люди. Туристы с фотоаппаратами. Военный караул на прежнем месте у мавзолея. Даже куранты били со звуком, знакомым каждому, кто хоть раз праздновал Новый год в России. Текст внизу описывал историю возникновения Красной площади и давал разную другую информацию. Меня очень удивило другое. Ещё со школы я знал, что площадь была построена в XV веке. А здесь, в тексте, мой глаз зацепился на то, что площади в прошлом году исполнилось уже 2000 лет. Мой мозг отказывался считать разницу между пятнадцатым веком и двумя тысячами. Получалось намного больше, чем должно было быть. Подсознание уже догадалось, в чём дело, и пыталось осенить мой мозг, но он был слишком занят нахлынувшим беспокойством.

Я же полдня назад ложился спать рядом с Юлей. Мы положили нашего трёхлетнего малыша рядом, и я спокойно уснул. Проснулся в непонятном месте. Думал, это злая шутка. Но сейчас мелочей стало настолько много и они были настолько тщательно проработаны, что это становится похожим на дурной сон. Я ущипнул себя и свежим взглядом стал осматриваться вокруг — всё сходилось. Я в будущем.

— Володя! Володя! — кричал бегущий ко мне незнакомый пожилой человек.

Я автоматически повернулся в его сторону и стал мечтать о том, чтобы незнакомец бежал подольше, чтобы можно было закончить осознание того, что я, по всей видимости, за эту ночь перепрыгнул полторы тысячи лет. Мне нужно было решить, что теперь с этим делать и как с этим жить. Но я не успел.

— Вова, я тебя уже час ищу, — радостно кричал мужчина, — ты куда запропастился?

— Извините, мы знакомы? — спросил я, вставая с лавочки и делая удивлённый вид.

— О! Да! Я же забыл представиться. Я тот человек, который сможет тебе всё объяснить. Например, как ты сюда попал и для чего, — быстро и по-деловому говорил мужчина в годах, вытирая платочком пот с седых висков и лба.
— Было бы отлично, — с облегчением сказал я, внимательно разглядывая его лицо. Странно, но его внешность была мне знакома. Я силился, но никак не мог вспомнить, где я мог его видеть. Такое у меня часто бывает, учитывая, какой калейдоскоп лиц через меня проходит в автосалоне. Запомнить, что видел человека вообще, гораздо легче, чем запомнить, где видел и при каких обстоятельствах.

— Ты как выбрался из квартиры? Я, кажется, заблокировал лифт. Сиганул через окно с третьего этажа? — улыбаясь, спрашивал старик. — Я ведь вышел всего на три часа — проверить, как идут дела на работе.

— Так это ваша квартира? — спросил я. — Довольно симпатичная, надо сказать. Я просто спустился на втором лифте, который для машины.

— А! Понятно. Я, растяпа, забыл заблокировать второй лифт. Давно не катался на своей Ё-шке. Всё больше на общественных флипах передвигаюсь.

— Флипах? Это такси, что ли? — спросил я.

— Хм. Ну, похоже на то. В ваше время их называли такси. А у нас это просто общественные автомобили.

— А вы кем работаете? — спросил я в надежде, что мне ответят.

— Патрон автосалона, — с лёгкостью ответил собеседник.

— Я тоже работаю в автосалоне, — сказал я, почувствовав родную душу и немного расслабившись. — А патрон — это что за должность?

— Как что? Главный. Командующий. Босс.

— Директор, что ли?

— Ну, по смыслу да, — кивнул дедушка. — Терминология со временем меняется.

— Может, уже перейдем к главному? Где я и что тут делаю? Какой это век и почему я вдруг оказался в вашей квартире? — Конечно Володя, — кивнул головой старик. — Я тебе всё объясню, только давай вернёмся домой. Я ужасно проголодался, и если не покушаю в течение пятнадцати минут, у меня будет инсулиновый шок.

— Хорошо, — сказал я и пошёл в ту сторону, откуда пришёл, параллельно складывая «мультимедийный лист» и убирая его в нагрудный кармашек. Лист на удивление легко сложился в три приёма в компактный брусочек размером с тонкий смартфон.

Старик обогнал меня и, показывая рукой путь, повёл к переходу вниз.

Мы быстро дошли до центрального входа в здание, на третьем этаже которого я проснулся несколько часов назад. В парадной никого не было, только лифт стоял открытым и играл музыку, приглашая войти. Мы оба зашли и ничего не нажимали, лифт сам принял решение и быстро поднялся до третьего этажа. Мы оказались в знакомом мне коридоре с тем пушистым белым ковром, который я так боялся замарать своими мокасинами. Старик первым зашёл в квартиру, снял обувь и ловко, на ходу, не останавливаясь, всунул ноги в старые кожаные тапочки и зашаркал в сторону кухни, ни разу не оглянувшись. Не теряя ни секунды, достал из верхнего шкафа две кружки, поставил их на кухонную столешницу и несколько раз поводил пальцем по листочку, который был прикреплён к холодильнику.

Через мгновение внутри стены что-то зашипело, над кружками появились небольшие краники, из которых шёл пар. На всю квартиру очень вкусно запахло кофе. Только тогда старик повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза. Его лицо опять показалось знакомым.

— Как вас зовут? — решился спросить я.

(кусок вырезан)

Коины

Нож в правой руке резал мясо легко как масло. В месте разреза выступал розовый сок. Многие называют такую степень прожарки «мясо с кровью», но на самом деле это не кровь, а вкуснейший мясной сок. Потерять его в процессе тепловой обработки — настоящее преступление. Именно поэтому люди будущего изобрели способ удерживать его во время жарки. Всеволод Владимирович был прав: в изумительном вкусе мраморной говядины не было и намёка на химию. Хрустящая корочка создавала впечатление, что мясо сняли со сковородки секунду назад. Запах был необычайно ярким и завораживающим.

Я ел этот деликатес и жадно следил за тем, как быстро он тает во рту. Но после того как я ощутил себя очень сытым, интерес к мясу и к еде в целом стал пропадать. Именно в таком сытом состоянии я люблю ходить за продуктами в супермаркет. Стоит мне зайти в магазин голодным после работы, как незаметно мои пакеты наполняются ненужным и вкусными сладостями и полуфабрикатами. Однажды я настолько забылся, что мне не хватило денег и пришлось выкладывать несколько дорогих продуктов у кассы, смущаясь от укорительных взглядов длинной очереди.

— Вы хотели рассказать про коины, — сказал я, дожевав последний кусок.

— Ну конечно, — сказал Всеволод Владимирович, допивая томатный сок, — сейчас только закажем чай, кофе или горячий шоколад. Ты что будешь? Я рекомендую кофе с мороженным.

— Положусь на ваш вкус.

— Тогда выбирай его в своём листе, — сказал Всеволод Владимирович, помогая мне манипулировать устройством. — Вот нажми здесь, а потом тут. Нажимай «Сделать заказ».

Я выбрал красивую фотографию большого стакана на короткой ножке, в котором поверх кофе лежал симпатичный шарик мороженого, посыпанный орешками. Нажал на выпуклую кнопку «Сделать заказ». На экране появилось окно с красной рамкой и восклицательным знаком. Надпись гласила: «Недостаточно средств». Я расстроился и посмотрел на Всеволода Владимировича непонимающим взглядом.

— Упс, — улыбнулся старик. — У тебя коины кончились.

— И что делать? — спросил я.

— Я же обещал тебя угостить. Давай сюда свой лист, я перекину
тебе триста коинов в долг.

Он приложил свой лист к моему, и после нескольких коротких манипуляций на его экране появилось три монетки, которые он пальцем передвинул на мой лист. В правом верхнем углу, рядом с часами, появилась цифра 320. Затем я снова нажал на кнопку «Сделать заказ». На этот раз удалось. Через 5 минут красивая официантка принесла на подносе два одинаковых стакана кофе с мороженым.

— А почему в долг? — улыбнулся я. — Вы же говорили, угощаете.

— Слушай, то, что у тебя кончились коины, как раз поможет объяснить нашу систему оплаты и всеобщую экономику. Она покажется тебе запутанной, но со временем ты поймёшь, что всё очень логично и просто.

— Слушаю внимательно, — сказал я, отпивая через трубочку горячий густоватый кофе с талым мороженым.

— Я уже говорил, что наши коины невозможно потерять, украсть и подарить. Социальная сеть следит за тем, чтобы каждый зарабатывал эти деньги сам. Поэтому я и не могу тебе подарить ту еду, которую ты кушаешь. Я могу дать тебе в долг. Но сумма долга не может превышать 2000 коинов.

— А почему у меня на экране цифра красная?

— Потому что я дал тебе в долг. Когда ты станешь зарабатывать сам, долг спишется автоматически. В наше время деньги зарабатывать довольно легко. Правда, тратить тоже. Если ты будешь вести правильную жизнь и работать у меня в салоне, то тебе хватит на достаточно безбедное существование.

— А наличных денег у вас нет?

— Нет, конечно. Довольно глупо было бы носить с собой наличку, если абсолютно везде можно потратить коины. Причем их учёт и списание происходят автоматически. Это делает социальная сеть. Благодаря тому, что социальная сеть никому не принадлежит и не умеет делать эмиссию, то есть банальное печатание пустых денег, у нас нет инфляции. Это обеспечивает стабильность экономики.

— Если не печатают деньги, то это хорошо, — кивнул головой я.

— Последний кризис, у нас как раз был связан с долгами. Мы его очень тяжело переживали. Разорялись целые страны.

— Чтобы избежать накопления подобных долгов, сеть следит, чтобы ты не мог получить в долг большую сумму. Хочешь денег — будь добр, зарабатывай. Ни один человек на земле не имеет долг больше 2000. Каждый может тратить только то, что сможет отработать.

— А как вы зарабатываете коины? — с интересом спросил я.

— Вот давай проведём эксперимент. Пройди, пожалуйста, до того бассейна, а потом сразу обратно. Пока будешь идти, смотри на свой счёт.

Я встал со своего места и пошёл пешком. Количество коинов на счету стало увеличиваться — своеобразный шагомер. Когда я вернулся обратно, сумма увеличилась на 7 коинов.



— Думаю, самый простой способ заработка ты понял, — сказал Всеволод Владимирович, хлюпая трубочкой в стакане с почти допитым кофе, — любой физический труд, полезный для здоровья, вознаграждается коинами. И если в ваше время людям приходилось заставлять себя ходить в бассейн, бегать по утрам и заниматься спортом и выдумывать себе мотивацию, то теперь всё проще. Без здорового образа жизни ты будешь нищим.

— Вы хотите сказать, что на улице столько людей, которые гуляют в своё удовольствие, получают за это деньги? — удивлённо спросил я. — И при этом никто не курит и не пьёт?

— Курение и пьянство мы уже давно победили, — сказал старик, — сигареты у нас не продаются, а при злоупотреблении алкоголем ты даже не заметишь, как обнулишь свой счёт. Самое интересное, что небольшое количество хорошего вина или коньяка даже поощряется, так как позволяет улучшить здоровье. А люди, которые гуляют, бегают и купаются в бассейне, действительно зарабатывают коины в большом количестве.

— А кто именно платит вам за то, что вы занимаетесь физическими нагрузками?

— Судя по всему, социальная сеть работает на наше благо. Она делает всё, чтобы мы не болели и поддерживали высокий иммунитет. Никто не знает, зачем ей это нужно, но это так. Она вознаграждает всё, что приносит нам здоровье.

— А что будет, если я не буду заниматься физическими нагрузками и обнулю свой счёт? — спросил я.

— Люди с нулевым счётом, — Всеволод Владимирович сделал самое серьёзное выражение лица, таким я его ещё не видел, — продолжают жить как раньше, но ничего не могут купить. Если ты в таком состоянии попытаешься взять чужое, например, если тебя угощают своей едой или приютят переночевать, то с твоего счёта списывается двойная цена. И не дай бог тебе накопить долгов больше 2000.

— И что тогда? — с большим интересом спросил я.

— От социальной сети в таком случае никуда не скроешься. Она назначает самое страшное наказание для человека. И лучше тебе его не пробовать. Тот, кто пережил его и не сошёл с ума, считает, что ему повезло и с тех пор вкалывает как проклятый.

— И что за наказание? Расстрел? Тюрьма? Выселение за город?



— Знаешь, социальная сеть придумала очень мощный мотиватор, и он пострашнее, чем расстрел. Человек устроен так, что инстинктивно тянется к другим людям. Рядом с другими, находясь в «своём прайде», он чувствует себя более уверенно. Поэтому подавляющее количество людей, когда-либо живших и живущих на планете Земля, становятся от длительного пребывания в одиночестве слабыми и уязвимыми. Именно одиночество стало единственным, но достаточным наказанием за долги больше 2000
коинов.

— А мне иногда нравится побыть одному, — непонимающе сказал я.

— Ты просто не пробовал, как и многие другие, что такое настоящее одиночество. С самого детства, с рождения мы живём в определённой семье, общине. Мы общаемся с нашими родителями, братьями, сестрами, тётями и дядями, бабушками и дедушками, соседскими детьми-ровесниками. Также мы в детстве ходим в ясли, детский сад, школу, которые с возрастом плавно перетекают в университет и работу.

— Давайте опустим эту тему. Мне и так невыносимо больно, что я не знаю, когда увижу Юлю и сына.

— Вот видишь, — старик поднял указательный палец, — ты всего день, как оказался без своих родственников, и уже сам не свой. А теперь попытайся представить, как наказывает социальная сеть «Ковчег» за долги. Ты остаёшься абсолютно один в небольшой комнате с мягкими однообразными стенами. Она хорошо проветривается, там тепло и комфортно. Однообразная еда всегда в одном месте, и её в избытке.

— Странное у вас представление о наказании.

— Слушай дальше. Ты в этой небольшой камере находишься в абсолютной тишине. Никто тебя не посещает. Телевизора нет. Радио нет. Газеты и книги отсутствуют. Днём кровать убирается, и ты можешь только стоять. Единственное место, на котором ты можешь сесть — это холодный железный унитаз. На полу в одном месте камеры расположена простая беговая дорожка с небольшим дисплеем, на котором отображается твой счёт.

— Вы описываете какую-то фантастику, — улыбнулся я.

— Если бы, — кивнул головой старик и продолжил. — Чтобы на этой беговой дорожке заработать те 7 коинов, которые ты заработал, пройдя до бассейна и обратно, тебе придётся монотонно бежать, глядя на однотонную стену перед глазами, целый день. А самое страшное, что за пребывание в этой одиночной камере с тебя списывается 3 коина. А за посещение душа, который находится непосредственно в камере, снимается 1 коин.

— Поэтому чтобы восполнить долг в 300 коинов, тебе придётся буквально как белка в колесе бегать по этой «транспортёрной ленте» около 6 месяцев.

— Да уж. Ваша сеть очень жестока.

— Володя, я даже не знаю, что тебе на это сказать. Учитывая множество способов заработать коины, я бы не согласился с тобой. Очень мало людей XXXV века попадают в тюрьму. И, тем более, очень мало тех, кто решается на рецидив. Ты просто следи за своим счётом, успевай зарабатывать и поменьше трать. Это намного легче, чем кажется. Большинство людей даже не задумываются о деньгах, так как лист предупреждает об опасности стать нищим заранее.

— А в тюрьме лист оставляют?

— Нет, конечно. Я же сказал, что ни книг, ни газет нет. А! Я же забыл, что ты из XXI века. У нас книги и газеты публикуются только для листа. Других способов почитать нет. Когда изучишь все функции этого полезного устройства, сам поймёшь все его преимущества перед бумагой.

— А откуда появились эти листы? — спросил я, пытаясь сменить тему на более приятную.

— Никто достоверно не знает. Слухов ходит больше сотни, и никак не выяснить, какой из них правдив. Просто знай, что этих листов вокруг очень много, и потерять их невозможно. У нас тут есть большие листы, маленькие, и даже целые блокноты и альбомы. Листы у нас всегда бесплатны и широко распространены. Мы об их поиске не задумываемся так же, как в вашем времени не задумывались о ручках и карандашах.

— Я уже заметил, что когда беру в руки чужой листок, он становится моим и отображает то, что я делал до этого.

— В этом и удобство. Ты ещё, наверное, не пробовал работать с разными размерами. Иногда бывает удобно расположить перед собой два или три листа рядом, а четвёртый положить перед собой в качестве клавиатуры и трекпада. Листы сами умеют адаптироваться под твои нужды.

— А книги вы как читаете?

— Ну, самый удобный способ — взять блокнот и полистать. Его не так удобно носить с собой и не так удобно разговаривать с его помощью по телефону, но те, кто много читают, предпочитают именно такой форм-фактор.

— Кстати по поводу телефона. Вы говорили про каких то «пукожучков»? — спросил я.

— А! Я уже и забыл, — рассмеялся старик, — это не «пукожучки», это пикожучки. «Пико» — это об их размере. Они есть практически у каждого. Это специальные и очень маленькие устройства, которые нужно закинуть в ухо. Они как нанороботы, перемещаются к барабанной перепонке и присасываются к стенке уха пикоприсосками.

— Роботы в ушах? — удивился я. — И зачем они нужны?



— Они очень маленькие, — объяснял терпеливый старик, — у них есть длинное тончайшее жало, которым они протыкают ближайший кровеносный сосуд и за счёт него питаются так, что работают вечно. Человек этого совсем не чувствует.

— Ничего себе комарики, — сказал я, почесав ухо изнутри. — И вы добровольно забрасываете их туда и не боитесь потерять слух?

— Ты слушай дальше. Как раз одна из их функций и состоит в потере слуха.

— Извините, вы сумасшедшие? Почему вы мечтаете о потере слуха?

— Я продолжу, — улыбнулся Всеволод Владимирович. — Если на листе включить специальную опцию, а она включается одним жестом, то звук окружающего мира затихает. И ты можешь регулировать окружающий звук по громкости.

— Кхм. А как это работает?

— Рассказываю. В ухе располагается около пяти или шести жучков. Одни из них работают как микрофоны, а другие раскачивают специальными усиками твою мембрану. Таким образом, они могут создавать у тебя ощущение звука. Лист общается с ними и может принимать от них звук и передавать на них музыку или речь.

— И вы их не чувствуете в ухе? — удивился я.

— Ну, ты, например, чувствуешь волоски в своём ушном канале? — спросил старик.

— Никогда не чувствовал.

— Ну вот. А эти пикожучки потому так и называются, что очень маленькие.

— А как они тишину создают? — спросил я.

— Я думал, ты сам догадаешься, — сказал Всеволод Владимирович. — Тот жучок, который принимает звук на входе уха, передаёт его тем жучкам, которые отвечают за колебания барабанной перепонки. Они копируют звук и его силу в противофазе, что гасит звук почти полностью.



— А зачем это нужно?

— Понятно. Ты, видимо, никогда не отдыхал в полной тишине. Ты только представь, сколько конфликтов с соседями гасится с помощью шумоподавителя. Ведь ты можешь настроить лист принимать голоса только тех людей, которые находятся рядом. И в шумном универмаге спокойно разговаривать с супругой без головной боли. Когда ты разговариваешь по телефону, посторонние звуки автоматически гасятся.

— А можно будет попробовать? — спросил я. — И что делать, если не понравятся инородные предметы в ухе?

— На листе нажимаешь дезактивацию жучков, и они, поджимая лапки с пикоприсосками, вынимают жало и выпадают из уха при тряске.

Всеволод Владимирович наклонил голову на бок и потряс головой, стуча себя по правому уху ладошкой. Выглядело комично, как будто он плавал в воде с головой, а теперь выбивал капли из ушей.

— Основное назначение этих жучков — голосовое управление листом, — продолжил старик. — Ты можешь отдавать ему команды, он понимает всё.

— Он умеет отвечать?

— Конечно. Пообщавшись с ним, ты привыкнешь к тому, что у тебя появился понимающий друг-всезнайка. Он в любой момент сможет тебе ответить почти на любой вопрос.

— Чудеса! Вы не зря развивались эти 1500 лет, — сказал я и восхищённо посмотрел вокруг.

— Да уж. Спасибо. Старались, — улыбнулся Всеволод Владимирович.

Продолжение можно читать с 60 страницы в PDF (или 120 страница online) на wezel.ru



Книгу можно скачать во всех форматах или читать прямо на сайте. Распространяется свободно. Отзывы на том же сайте.