Когда нам по двадцать с копейками лет, когда нам, по большому счету, нечего терять, у нас есть время, навыки и жадность риска, почему бы не предпринять Попытку Всей Жизни? Если ничего не удастся — а у большинства это будет именно так — то конца света не наступит. Но если удастся, то представьте себе награду.
2008 год — високосный. Это значит что ровно 366 дней назад, практически в это же время, я в одиночестве сидел в кабинке в "Zeke’s Sports Bar and Grill" на 3rd Street в Сан-Франциско. Спортбары — это последнее место, где меня можно найти, не говоря уже о спортбаре в SOMA, но в тот четверг был вечер "Can I Has Ruby". Думается мне, что тогда названьице «Can I Has ...» можно было прицепить практически ко всему, что придется. ICHR была эдакой полузакрытой встречей Ruby-программистов, которая обычно — с горячей поддержкой тех же программистов — превращалась в ночную попойку. Обычно все воспоминания о подобных посиделках улетучивались вместе с похмельем на следующее утро, но тот вечер был особенным. То был вечер, когда родился GitHub.
Насколько я могу вспомнить, один в кабинке я сидел потому, что только-только заказал кружку Fresh Tire и хотел отдохнуть от бурных дискуссий, происходивших за длинными столами в неярко освещенной дальней части бара. На пятом или шестом глотке вошел Chris Wanstrath. Не вспомню уже, мог бы я назвать Криса своим другом в то время: мы были шапочно знакомы, встречаясь на конференциях, посвященных Ruby, и на подобных посиделках. Просто взаимное «клёвый код ты пишешь», не более. И что-то меня дернуло подозвать его к себе и сказать: «чувак, зацени-ка».
Неделей раньше я начал проект под названием Grit — библиотека для доступа к репозиторию Git в объектно-ориентированном стиле. Крис же был одним из немногих Ruby-программистов, по-настоящему интересовавшихся Git'ом. Он сел рядом и я начал показывать ему те небольшие наработки, что у меня были. Крис заинтересовался, и я, почуяв это, изложил ему свою идею о создании веб-сайта, который служил бы центром хостинга Git-репозиториев. Я даже придумал название: «GitHub».
Быть может, я немного искажаю слова, но общее настроение передам: он ответил «Я вписываюсь. Давай, за работу!»
На следующий вечер, 19 октября 2007 года, в пятницу в 22:24 Крис сделал первый коммит в репозиторий GitHub, положив тем самым начало нашему совместному предприятию. Ничего похожего на договор о том, как все это будет происходить, еще не было — были просто два парня, решившие вместе воплотить в жизнь то, что так здорово звучало на словах.
Помните те восхитительные минуты фильма Karate Kid, в которых Дэниел тренируется и становится мастером боевых искусств? Вот возьмите и поставьте в проигрывателе "You're The Best", потому что дальше будет подобный же монтаж.
Следующие три месяца мы с Крисом тратили безумное количество времени разрабатывая GitHub. Я продолжал работу над Grit и создавал пользовательский интерфейс, а Крис трудился над Rails-сайтом. Каждую субботу мы встречались лично: обсуждали проектные решения и ломали голову над вопросом о том, каким же будет наш тарифный план. Я помню один особенно дождливый день, когда мы, вкушая, пожалуй, лучшие в городе Cha Gio, проговорили о разных стратегиях ценообразования добрых два часа. И всем этим мы занимались, выполняя параллельно наши основные обязанности на тогдашних местах работы. Я, к примеру, трудился в Powerset и разрабатывал инструменты для команды «Ranking and Relevance».
В середине января, после трех месяцев работы по ночам и по выходным, мы начали закрытое бета-тестирование среди наших друзей. В середине февраля к нам присоединился PJ Hyett. Официальный запуск состоялся 10 апреля. TechCrunch не приглашались. В тот момент мы были просто тремя двадцати-с-лишним-летними программистами, и у нас не было ни пенни внешних инвестиций.
Первого июля 2008 года я все еще работал в Powerset, и именно в этот день стало известно, примерно за $100 миллионов нас купила корпорация Microsoft. Момент был достаточно интересным. В связи с этим приобретением мне предстояло сделать серьезный выбор гораздо раньше, чем я предполагал. Я мог либо стать сотрудником Microsoft, либо уйти и полностью посвятить себя GitHub. В свои 29 я был самым возрастным из команды GitHub, и, соответственно, у меня было пропорционально больше долгов — как, впрочем, и сумма ежемесячных расходов. Я уже привык к «шестизначному» образу жизни. Еще больше пикантности ситуации придавало неминуемое возвращение моей жены Терезы с ее полевых исследований из Коста-Рики и последующее мое превращение из воображаемого холостяка в женатого человека.
И чтобы окончательно все запутать, Microsoft предложила довольно сочные условия трудоустройства: оклад и $300 тысяч на протяжении трех лет. Вполне достаточная сумма, чтобы заставить любого дважды подумать о чем бы то ни было.
Таким образом, у меня был выбор: либо надежная работа в Microsoft и много денег, либо рисковая работа и неизвестная сумма денег. Я знал, что остальные ребята из GitHub не справятся со всей работой, останься я в Powerset еще на какое-то время. Скопив денег и став фрилансерами, они все свое время стали посвящать GitHub. Так что либо грудь в крестах, либо голова в кустах: или полностью переключиться на GitHub, или грузить деньги бочками в Microsoft.
Если хотите рецепт средства для беспокойного сна, то вот он: возьмите одну часть «Что же подумает моя жена», 3000 частей «Бенджамин Франклин», смешайте это все с «Пиво в любое, черт возьми, время» и приправьте «Финансовой независимостью».
В последнее время у меня стало довольно хорошо получаться сообщать работодателю плохие новости о том, что я покидаю компанию. О своем решении уйти я сообщил своему начальнику в Powerset в тот день, когда надо было уже что-то решить с предложением о работе. Я сказал, что ухожу, чтобы посвятить все время GitHub. Он был ошарашен, но, как любой хороший начальник, хорошо меня понял и не пытался заставить меня изменить решение, предложив большую сумму. Я думаю, он уже догадывался, что я хотел уйти. Быть может стимул остаться у меня был гораздо больше, чем у других — именно из-за риска того, что я могу уйти. Управленцы в Microsoft довольно хитроумны, доложу я вам. Политика выплат бонусов на удержание у них отполирована до блеска. Но и она дала сбой, натолкнувшись на особенность делового мира — на стартапера. Все становится с ног на уши, когда с ним дело имеешь.
В конце концов, так же как Индиана Джонс, никогда не пропускающий возможность найти Святой Грааль, я не мог упустить шанс поработать на самого себя над тем, что я действительно люблю, невзирая на все альтернативы. На смертном одре мне хотелось бы сказать «Вот это было здоровское приключение!», а не «Да, мне было очень надежно».
2008 год — високосный. Это значит что ровно 366 дней назад, практически в это же время, я в одиночестве сидел в кабинке в "Zeke’s Sports Bar and Grill" на 3rd Street в Сан-Франциско. Спортбары — это последнее место, где меня можно найти, не говоря уже о спортбаре в SOMA, но в тот четверг был вечер "Can I Has Ruby". Думается мне, что тогда названьице «Can I Has ...» можно было прицепить практически ко всему, что придется. ICHR была эдакой полузакрытой встречей Ruby-программистов, которая обычно — с горячей поддержкой тех же программистов — превращалась в ночную попойку. Обычно все воспоминания о подобных посиделках улетучивались вместе с похмельем на следующее утро, но тот вечер был особенным. То был вечер, когда родился GitHub.
Насколько я могу вспомнить, один в кабинке я сидел потому, что только-только заказал кружку Fresh Tire и хотел отдохнуть от бурных дискуссий, происходивших за длинными столами в неярко освещенной дальней части бара. На пятом или шестом глотке вошел Chris Wanstrath. Не вспомню уже, мог бы я назвать Криса своим другом в то время: мы были шапочно знакомы, встречаясь на конференциях, посвященных Ruby, и на подобных посиделках. Просто взаимное «клёвый код ты пишешь», не более. И что-то меня дернуло подозвать его к себе и сказать: «чувак, зацени-ка».
Неделей раньше я начал проект под названием Grit — библиотека для доступа к репозиторию Git в объектно-ориентированном стиле. Крис же был одним из немногих Ruby-программистов, по-настоящему интересовавшихся Git'ом. Он сел рядом и я начал показывать ему те небольшие наработки, что у меня были. Крис заинтересовался, и я, почуяв это, изложил ему свою идею о создании веб-сайта, который служил бы центром хостинга Git-репозиториев. Я даже придумал название: «GitHub».
Быть может, я немного искажаю слова, но общее настроение передам: он ответил «Я вписываюсь. Давай, за работу!»
На следующий вечер, 19 октября 2007 года, в пятницу в 22:24 Крис сделал первый коммит в репозиторий GitHub, положив тем самым начало нашему совместному предприятию. Ничего похожего на договор о том, как все это будет происходить, еще не было — были просто два парня, решившие вместе воплотить в жизнь то, что так здорово звучало на словах.
Помните те восхитительные минуты фильма Karate Kid, в которых Дэниел тренируется и становится мастером боевых искусств? Вот возьмите и поставьте в проигрывателе "You're The Best", потому что дальше будет подобный же монтаж.
Следующие три месяца мы с Крисом тратили безумное количество времени разрабатывая GitHub. Я продолжал работу над Grit и создавал пользовательский интерфейс, а Крис трудился над Rails-сайтом. Каждую субботу мы встречались лично: обсуждали проектные решения и ломали голову над вопросом о том, каким же будет наш тарифный план. Я помню один особенно дождливый день, когда мы, вкушая, пожалуй, лучшие в городе Cha Gio, проговорили о разных стратегиях ценообразования добрых два часа. И всем этим мы занимались, выполняя параллельно наши основные обязанности на тогдашних местах работы. Я, к примеру, трудился в Powerset и разрабатывал инструменты для команды «Ranking and Relevance».
В середине января, после трех месяцев работы по ночам и по выходным, мы начали закрытое бета-тестирование среди наших друзей. В середине февраля к нам присоединился PJ Hyett. Официальный запуск состоялся 10 апреля. TechCrunch не приглашались. В тот момент мы были просто тремя двадцати-с-лишним-летними программистами, и у нас не было ни пенни внешних инвестиций.
Первого июля 2008 года я все еще работал в Powerset, и именно в этот день стало известно, примерно за $100 миллионов нас купила корпорация Microsoft. Момент был достаточно интересным. В связи с этим приобретением мне предстояло сделать серьезный выбор гораздо раньше, чем я предполагал. Я мог либо стать сотрудником Microsoft, либо уйти и полностью посвятить себя GitHub. В свои 29 я был самым возрастным из команды GitHub, и, соответственно, у меня было пропорционально больше долгов — как, впрочем, и сумма ежемесячных расходов. Я уже привык к «шестизначному» образу жизни. Еще больше пикантности ситуации придавало неминуемое возвращение моей жены Терезы с ее полевых исследований из Коста-Рики и последующее мое превращение из воображаемого холостяка в женатого человека.
И чтобы окончательно все запутать, Microsoft предложила довольно сочные условия трудоустройства: оклад и $300 тысяч на протяжении трех лет. Вполне достаточная сумма, чтобы заставить любого дважды подумать о чем бы то ни было.
Таким образом, у меня был выбор: либо надежная работа в Microsoft и много денег, либо рисковая работа и неизвестная сумма денег. Я знал, что остальные ребята из GitHub не справятся со всей работой, останься я в Powerset еще на какое-то время. Скопив денег и став фрилансерами, они все свое время стали посвящать GitHub. Так что либо грудь в крестах, либо голова в кустах: или полностью переключиться на GitHub, или грузить деньги бочками в Microsoft.
Если хотите рецепт средства для беспокойного сна, то вот он: возьмите одну часть «Что же подумает моя жена», 3000 частей «Бенджамин Франклин», смешайте это все с «Пиво в любое, черт возьми, время» и приправьте «Финансовой независимостью».
В последнее время у меня стало довольно хорошо получаться сообщать работодателю плохие новости о том, что я покидаю компанию. О своем решении уйти я сообщил своему начальнику в Powerset в тот день, когда надо было уже что-то решить с предложением о работе. Я сказал, что ухожу, чтобы посвятить все время GitHub. Он был ошарашен, но, как любой хороший начальник, хорошо меня понял и не пытался заставить меня изменить решение, предложив большую сумму. Я думаю, он уже догадывался, что я хотел уйти. Быть может стимул остаться у меня был гораздо больше, чем у других — именно из-за риска того, что я могу уйти. Управленцы в Microsoft довольно хитроумны, доложу я вам. Политика выплат бонусов на удержание у них отполирована до блеска. Но и она дала сбой, натолкнувшись на особенность делового мира — на стартапера. Все становится с ног на уши, когда с ним дело имеешь.
В конце концов, так же как Индиана Джонс, никогда не пропускающий возможность найти Святой Грааль, я не мог упустить шанс поработать на самого себя над тем, что я действительно люблю, невзирая на все альтернативы. На смертном одре мне хотелось бы сказать «Вот это было здоровское приключение!», а не «Да, мне было очень надежно».
