Очень важная, на мой взгляд, фраза. Когда мы анализируем смысл слов, нужно не забывать, что когда смысл слова формировался, у людей могло просто не быть того опыта, который есть у нас. Когда устаканивался смысл фразы "птица сидит", возможно большинство и не наблюдало никогда "развалившихся на подушке попугайчиков")
Ну вообще, этот комментарий - это не научный труд, а так, игра для мозгов на пол часа, он явно не отражает многолетнюю эволюцию живого языка корректно) Я, наверное, скорее хотел показать подход, когда нужно попытаться проследить эволюцию значения слова, а не цеплятся к словарным определениям. Здесь я, например, предположил, что всё началось с трёх типичных положений тела самого человека. При этом упоминание слова "стоять" вызывает очень много ассоциативных связей и ощущений в нашей голове. Вот эти связи и ощущения, так сказать "оттенки смысла" потом и переносятся на окружающие вещи. Причём это процесс циклический: сначала у слова один набор "оттенков смысла". Потом слово переносится на другие вещи или действия, и благодаря этому приобретает ещё больше ассоциативных связей, больше "оттенков смысла". Благодаря этому слово можно перенести ещё на большее число предметов или действий. К тому же, этот перенос на один и тот же предмет происходит не один раз, потому что оттенки смысла, которые мы в данный момент выдергиваем из слова, сильно зависят от контекста. И, например, когда мы неаккуратно размахиваем руками за столом и случайно толкаем стакан, мы говорим "стоит", подтверждая его вертикальное положение, так как нам важно, что он не опрокинулся. А когда нас спрашивают, "где стакан", мы говорим "стоит на столе", указывая на его нахождение в определённом месте, потому что наш язык (и мышление) построен так, что мы манипулируем парами предмет-действие, а стакан, он так то ничего не делает, он просто "стоит". Ещё, не следует забывать, что иногда в языке может просто закрепиться "неправильное" применение слова. Единственное действительно правильное объяснение того, почему для нас "птица сидит", тарелка, то "стоит", то "лежит", и кучи других тонкостей языка в том, что в детстве много людей вокруг нас повторяли один и тот же типовой набор фраз в определённых ситуациях. Однако, может сложится так, что кто-то в детстве так и не успеет уловить смысловую тонкость какого-то слова, которую подразумевали его родители. И тогда он начнётся применять некоторые слова немного не по той схеме, как его предки. И этому начнут учиться его дети. В реальном мире, смысл многих слов наверняка "искажён" относительно их исходного древнего значения.
Можно придумать такую интерпретацию (правда ни на чем не основанную):
В основе смысла то, как ведет себя человек: он или стоит, или сидит, или лежит - что именно сейчас делает человек мы понимаем без определений. Потом эти слова переносятся либо на других живых существ, либо не неживые предметы.
Как мы это переносим на других живых существ. Для начала внесем больше деталей про человека: Когда человек что-то делает, то он в основном "на ногах": ходит, либо стоит (ну, наверное, раньше так было, недаром "сидячую" работу сейчас считают вредной:)). Т.е. в тройке "стоять/сидеть/лежать" "стоять" - это "основной" вид деятельности: "стоять" - это когда ты ходил, но остановился, потому что больше двигаться не надо. Когда мы подустали, нам нужно сесть: сидеть ассоциируется с ощущением отдыха от "основного вида деятельности". Ну и когда мы даже сидеть устали, нам нужно лечь - самая сильная форма "отдыха". Если животные показывают такие же три стабильные формы "времяпровождения", то мы просто переносим все три слова на них как есть: собаки, кошки у нас также стоят, сидят и лежат. А вот птички и пчелки для человека, которые не занимается пристальным наблюдением за ними, в основном либо летают, либо нет. Так как их "основная" деятельность "летать" и в воздухе они особо не останавливаются, то и слово "стоять" мы к ним не применяем. А вот когда они "подустали от основного вида деятельности", то они "садятся", т.е. приземляются. Птичка или пчелка "сидит", потому что она "устала и не летает". Более "сильной" формы отдыха люди у живых птичек и пчелок обычно не наблюдают, поэтому птички и пчелки не "лежат". Кстати, как раз поэтому, наверное, страусы у нас "стоят" а не "сидят": страусы не летают, а ходят. По этой же логике можно предположить, почему у нас не стоят всякие червячки и змеи: модель двигался-остановился-устал плохо ложится на этих существ, поэтому у них своя модель: лежат и ползают.
Теперь переносим слова на неживые предметы. Ну для начала смотрим на человеческое стоять-сидеть-лежать с другой стороны: стоя, человек находится вертикально, а лежа - горизонтально. Это "базовая" модель переноса смысла этих слов - вертикально расположенные предметы - стоят, горизонтально расположенные - лежат. Работает, если нужно просто указать на положение предмета без других оттенков смысла. Теперь вспоминаем: для человека: стоять - функционировать (при этом не двигаться), лежать - не функционировать. Если нам важно указать, что предмет "функционирует" и неподвижен, то он "стоит", а если не функционирует, то он "лежит". Тарелка стоит на столе - она "функционирует", т. е. держит в себе еду или готова держать в себе еду. Тарелка лежит в коробке - не функционирует, не используется. Когда тарелка в сковороде, то она лежит - мы ведь не используем тарелку, когда сложили ее в сковороду и собрались мыть. Но, вообще-то говоря, почему бы ее не использовать, кто нас остановит, она все еще пригодна к использованию, я могу прямо в сковородке в тарелку наложить еды и она будет там держаться, так что тарелка вполне может и стоять в сковороде. Многие неподвижные предметы пригодны к использованию почти всегда или всегда, так что для таких слов слово "стоять" - становится "состоянием по умолчанию". Поэтому дом, стаканы, тарелки чаще всего все-таки стоят. Наверное поэтому и горы "стоят". Отдельному человеку от этого пользы не много, но это их единственное "состояние по умолчанию". Понятно, что все это работает только с предметами, которые используются неподвижными. Например книжка, когда используется, она у нас в руках, мы перелистываем странички, поэтому она "лежит" или "стоит" из-за вертикального или горизонтального положения, а не из-за "функционирования". То же самое и с вилкой - когда мы её используем, то она у нас в руках, а вот когда она "лежит" или "стоит", то это про её вертикальное или горизонтальное положение (хотя можно считать и иначе - вилка "лежит", потому что не используется, а вот "стоять" в этом смысле она не может, так как не используется неподвижно, так что "стоять" в этой связке просто "потерялось").
Если говорить о птичках, которые "сидят" и их чучелах, которые "стоят", то тут просто - птичка живая и к ней один подход, чучело - неживой предмет и к нему другой подход.
Ну а про переносные смыслы - тут нужно пытаться уловить, какие части восприятия человеком исходных слов перенеслись в новое выражение. Вокруг нас "стоит" куча больших неживых предметов, которые мы воспринимаем "несокрушимыми" или "несдвигаемыми": огромные дома, горы. Поэтому когда человек "стоит на своём", он такой-же "несокрушимый" и "несдвигаемый" в своём мнении. А когда сапог хорошо подошел к ноге, нам становится комфортно, так же комфортно, когда мы удобно сели, поэтому сапог "хорошо сел".
Есть книжка "Object-Oriented Programming With ANSI-C" автора Axel-Tobias Schreiner на эту тему
Очень важная, на мой взгляд, фраза. Когда мы анализируем смысл слов, нужно не забывать, что когда смысл слова формировался, у людей могло просто не быть того опыта, который есть у нас. Когда устаканивался смысл фразы "птица сидит", возможно большинство и не наблюдало никогда "развалившихся на подушке попугайчиков")
Да, вы правы.
Ну вообще, этот комментарий - это не научный труд, а так, игра для мозгов на пол часа, он явно не отражает многолетнюю эволюцию живого языка корректно) Я, наверное, скорее хотел показать подход, когда нужно попытаться проследить эволюцию значения слова, а не цеплятся к словарным определениям. Здесь я, например, предположил, что всё началось с трёх типичных положений тела самого человека. При этом упоминание слова "стоять" вызывает очень много ассоциативных связей и ощущений в нашей голове. Вот эти связи и ощущения, так сказать "оттенки смысла" потом и переносятся на окружающие вещи. Причём это процесс циклический: сначала у слова один набор "оттенков смысла". Потом слово переносится на другие вещи или действия, и благодаря этому приобретает ещё больше ассоциативных связей, больше "оттенков смысла". Благодаря этому слово можно перенести ещё на большее число предметов или действий. К тому же, этот перенос на один и тот же предмет происходит не один раз, потому что оттенки смысла, которые мы в данный момент выдергиваем из слова, сильно зависят от контекста. И, например, когда мы неаккуратно размахиваем руками за столом и случайно толкаем стакан, мы говорим "стоит", подтверждая его вертикальное положение, так как нам важно, что он не опрокинулся. А когда нас спрашивают, "где стакан", мы говорим "стоит на столе", указывая на его нахождение в определённом месте, потому что наш язык (и мышление) построен так, что мы манипулируем парами предмет-действие, а стакан, он так то ничего не делает, он просто "стоит". Ещё, не следует забывать, что иногда в языке может просто закрепиться "неправильное" применение слова. Единственное действительно правильное объяснение того, почему для нас "птица сидит", тарелка, то "стоит", то "лежит", и кучи других тонкостей языка в том, что в детстве много людей вокруг нас повторяли один и тот же типовой набор фраз в определённых ситуациях. Однако, может сложится так, что кто-то в детстве так и не успеет уловить смысловую тонкость какого-то слова, которую подразумевали его родители. И тогда он начнётся применять некоторые слова немного не по той схеме, как его предки. И этому начнут учиться его дети. В реальном мире, смысл многих слов наверняка "искажён" относительно их исходного древнего значения.
Можно придумать такую интерпретацию (правда ни на чем не основанную):
В основе смысла то, как ведет себя человек: он или стоит, или сидит, или лежит - что именно сейчас делает человек мы понимаем без определений. Потом эти слова переносятся либо на других живых существ, либо не неживые предметы.
Как мы это переносим на других живых существ.
Для начала внесем больше деталей про человека: Когда человек что-то делает, то он в основном "на ногах": ходит, либо стоит (ну, наверное, раньше так было, недаром "сидячую" работу сейчас считают вредной:)). Т.е. в тройке "стоять/сидеть/лежать" "стоять" - это "основной" вид деятельности: "стоять" - это когда ты ходил, но остановился, потому что больше двигаться не надо. Когда мы подустали, нам нужно сесть: сидеть ассоциируется с ощущением отдыха от "основного вида деятельности". Ну и когда мы даже сидеть устали, нам нужно лечь - самая сильная форма "отдыха".
Если животные показывают такие же три стабильные формы "времяпровождения", то мы просто переносим все три слова на них как есть: собаки, кошки у нас также стоят, сидят и лежат.
А вот птички и пчелки для человека, которые не занимается пристальным наблюдением за ними, в основном либо летают, либо нет. Так как их "основная" деятельность "летать" и в воздухе они особо не останавливаются, то и слово "стоять" мы к ним не применяем. А вот когда они "подустали от основного вида деятельности", то они "садятся", т.е. приземляются. Птичка или пчелка "сидит", потому что она "устала и не летает". Более "сильной" формы отдыха люди у живых птичек и пчелок обычно не наблюдают, поэтому птички и пчелки не "лежат". Кстати, как раз поэтому, наверное, страусы у нас "стоят" а не "сидят": страусы не летают, а ходят.
По этой же логике можно предположить, почему у нас не стоят всякие червячки и змеи: модель двигался-остановился-устал плохо ложится на этих существ, поэтому у них своя модель: лежат и ползают.
Теперь переносим слова на неживые предметы.
Ну для начала смотрим на человеческое стоять-сидеть-лежать с другой стороны: стоя, человек находится вертикально, а лежа - горизонтально. Это "базовая" модель переноса смысла этих слов - вертикально расположенные предметы - стоят, горизонтально расположенные - лежат. Работает, если нужно просто указать на положение предмета без других оттенков смысла.
Теперь вспоминаем: для человека: стоять - функционировать (при этом не двигаться), лежать - не функционировать. Если нам важно указать, что предмет "функционирует" и неподвижен, то он "стоит", а если не функционирует, то он "лежит". Тарелка стоит на столе - она "функционирует", т. е. держит в себе еду или готова держать в себе еду. Тарелка лежит в коробке - не функционирует, не используется. Когда тарелка в сковороде, то она лежит - мы ведь не используем тарелку, когда сложили ее в сковороду и собрались мыть. Но, вообще-то говоря, почему бы ее не использовать, кто нас остановит, она все еще пригодна к использованию, я могу прямо в сковородке в тарелку наложить еды и она будет там держаться, так что тарелка вполне может и стоять в сковороде. Многие неподвижные предметы пригодны к использованию почти всегда или всегда, так что для таких слов слово "стоять" - становится "состоянием по умолчанию". Поэтому дом, стаканы, тарелки чаще всего все-таки стоят. Наверное поэтому и горы "стоят". Отдельному человеку от этого пользы не много, но это их единственное "состояние по умолчанию". Понятно, что все это работает только с предметами, которые используются неподвижными. Например книжка, когда используется, она у нас в руках, мы перелистываем странички, поэтому она "лежит" или "стоит" из-за вертикального или горизонтального положения, а не из-за "функционирования". То же самое и с вилкой - когда мы её используем, то она у нас в руках, а вот когда она "лежит" или "стоит", то это про её вертикальное или горизонтальное положение (хотя можно считать и иначе - вилка "лежит", потому что не используется, а вот "стоять" в этом смысле она не может, так как не используется неподвижно, так что "стоять" в этой связке просто "потерялось").
Если говорить о птичках, которые "сидят" и их чучелах, которые "стоят", то тут просто - птичка живая и к ней один подход, чучело - неживой предмет и к нему другой подход.
Ну а про переносные смыслы - тут нужно пытаться уловить, какие части восприятия человеком исходных слов перенеслись в новое выражение.
Вокруг нас "стоит" куча больших неживых предметов, которые мы воспринимаем "несокрушимыми" или "несдвигаемыми": огромные дома, горы. Поэтому когда человек "стоит на своём", он такой-же "несокрушимый" и "несдвигаемый" в своём мнении.
А когда сапог хорошо подошел к ноге, нам становится комфортно, так же комфортно, когда мы удобно сели, поэтому сапог "хорошо сел".